Мыс Доброй Надежды
За долгие годы работы в литературе, написав свыше тридцати книг, я думал – всё. Исписался. Но вдруг позвонил парень, ему 16 лет, учится в мореходном училище, мечтает стать моряком. Прочитав несколько моих книг, спрашивает – был ли я у мыса Доброй Надежды? И почему этот мыс так называется? Я всегда отвечал – и на письма читателей, и на звонки. Отвечаю через газету и в этот раз.
Был, конечно. В 1967 году после шестидневной войны между Израилем и Египтом Суэцкий канал был закрыт для мореплавания почти на десять лет. Суда мирового флота, совершая рейсы из Европы в страны Юго-восточной Азии и обратно в связи с закрытием Суэцкого канала огибали, как и во времена парусного флота, огибали южную оконечность Африки и, собственно, мыс Доброй Надежды. Теми же курсами ходили суда Черноморского пароходства.
Историки утверждают, что своё название мыс получил потому, что португальский мореплаватель Васко да Гама, пытаясь найти путь из Европы в Индию, дошёл до этого мыса. Так как плавание Васко да Гама оправдала надежду португальского короля Жуана II, мыс получил такое название.
Но есть еще одна версия. В эпоху парусного флота, когда из Китая в Англию поставлялся чай, то дойти до этого мыса в штормовых условиях Атлантики или Индийского океана считалось у моряков удачей. Отсюда и название.
У меня с этим мысом связана одна неприятная история. Плавал я в то время старшим механиком на теплоходе «Большевик Суханов». Однажды грузились в Одессе сахаром в мешках на Кувейт (продукция Одесского сахарного завода). Перед отходом в рейс ко мне пришла женщина и сказала, что её сын закончил мореходную школу и идёт с нами в первый рейс. Она просила, чтобы я за ним приглядывал, и чтобы его никто не обижал. Я её успокоил, сказав, что у нас дружный экипаж и никто её сына обижать не будет. Фамилия парнишки была Зеленин.
За день до отхода к нам пришёл новый второй механик. Штатные уходил в отпуск. На судне стоял двигатель итальянской фирмы «Fiat». Таких двигателей в пароходстве было мало. В эксплуатации они имели свои особенности. Об этих особенностях я начал говорить новому второму механику. Но он меня перебил, сказав, что всё знает. Меня это обрадовало, значит, пришёл специалист.
К сожалению, всё оказалось наоборот. По выходу в рейс по его вине двигатель глох, и приходилось бегать искать причину. То он неожиданно отключал дизель-генератор и судно обесточивалось.
Но самое неприятное произошло у мыса Доброй Надежды. У этой самой южной оконечности Африки сходятся два океана – Атлантический и Индийский. Там всегда штормит. Вот в такую штормовую ночь позвонил мне второй механик, а стоял он в вахту с ноля часов до четырех утра и сказал: «Моторист Зеленин выпал за борт». Я вскочил, подбежал к наглухо задраенному иллюминатору. Но что я мог увидеть в кромешной тьме штормовой ночи?
В иллюминатор хлынула волна, обдав его шипящей пеной. Первая мысль – бежать к капитану. Но это было бесполезно – человека уже не найти.
Понимая, что спасти Зеленина уже не удастся, я побежал в машинное отделение спросить второго механика, как это могло произойти.
Спустившись вниз, я увидел на средних решётках главного двигателя Зеленина, заливавшего в лубрикаторы масло для быстро работающих поршней. От неожиданности я сел на ступеньку трапа и закурил. Руки у меня дрожали. А Зеленин, повернувшись ко мне, подумал: «Стармех сошёл с ума. Пришёл среди ночи в машинное отделение, сел на трап и курит, хотя везде написано «Не курить».
Немного успокоившись, вернулся в каюту и позвонил второму механику. Спросил, с чего он решил, что Зеленин выпал за борт. Тот спокойно ответил, что послал Зеленина в туннель гребного вала, его долго не было – вот он и решил, что моторист выпал за борт.
Утром я рассказал об этом капитану. Ответ был краток: «Подождём до Одессы, а там избавимся».
Перед приходом в Одессу я предупредил второго механика, чтобы он брал обходной лист и списывался. Он ничего и не ответил. Но когда мы стояли уже у причала, ко мне подошла его жена и заявила, что она работник обкома партии и за списание её мужа я отвечу.
Но пока мы грузились в очередной рейс никаких санкций против меня не последовало. Ушли мы надолго. Когда вернулись, я пришёл в нашу механическую службу пароходства. Меня окружили знакомые инженеры и наперебой стали говорить что вспоминали меня не один раз. Оказалось, начальнику нашей механической службы позвонили из обкома партии и попросили повысить в должности нашего бывшего второго механика. Он был назначен старшим механиком какого-то судна и, проходя Босфор, в центре пролива остановил главный двигатель и потребовал у капитана бутылку водки – иначе судно дальше не пойдёт.
Всё это кончилось тем, что наш начальник получил по министерству морского флота СССР строгий выговор. Вот и такие были в пароходстве механики...
Мыс Доброй Надежды с белой башенкой маяка наверху. Мыс омывается двумя океанами. Но когда я писал эту статью, я думала о другой надежде. Надежде на мир для нашей изувеченной войной родной украинской земли.
