О моем японском друге
Давным-давно, когда работал на судах Черноморского пароходства и бывал в разных странах, я начал собирать визитные карточки. В Советском Союзе все было государственное, и ни при Сталине, ни при Хрущеве, ни при Брежневе никто и понятия не имел о визитках. И только в горбачевскую перестройку, когда появились всевозможные кооперативы и частные предприятия, мы узнали, что такое визитные карточки.
В загранплавании, когда мы заказывали в разных портах бункер или техническое снабжение, и ко мне, как к старшему механику, приходил представитель какой-то компании, он обязательно вручал визитку. На визитке было название фирмы, фамилия предъявителя и номера телефонов. Так собралась целая коллекция визитных карточек. Все они были на разных языках: английском, немецком, французском, испанском, китайском, японском. Свою коллекцию я отнес в Одесский музей морского флота. Там обрадовались, потому что собранные мною визитные карточки показывали связь Черноморского пароходства со всем миром. Но вскоре в музее произошел пожар. Уникальные экспонаты - модели судов, старинные морские документы и другие ценности, собранные музеем, сгорели. Сгорела и моя коллекция.
Но одна визитка у меня завалялась. Это была визитная карточка японца, который обслуживал наше судно, когда мы приходили в порт Осака.
Теплоход «Аркадий Гайдар», на котором я работал, стоял на японской линии. В эту страну мы привозили хлопок, марганцевую руду и уголь. Уголь грузили в Мариуполе (тогда он назывался Жданов), руду - в Туапсе, а хлопок - в Одессе. Его привозили в одесский порт в кипах из Средней Азии. В Японии мы выгружались в Нагасаки, Кобе, Йокогаме, но чаще всего - в Осаке. Когда приходили в этот порт, на причале, выйдя из своей машины, нас встречал обслуживающий агент. Звали его Торизуко-сан.
В советских портах, когда мы возвращались из заграничного рейса, нас встречала толпа таможенников и пограничников. Оформление прихода длилось несколько утомительных часов.
А в Осаке, как и в других японских портах, нас встречал всего один человек. Он заходил к капитану, приглашал меня, как старшего механика, спрашивал, сколько на борту топлива и пресной воды, смотрел предоставленные капитаном судовые документы, составлял акт прихода и уходил. После чего начиналась выгрузка.
И еще удивляло, что грузчики, приезжавшие утром, перед тем, как подняться на судно, делали на причале физзарядку. Работали одну смену. В пять часов приезжали за ними автобусы, грузчики сбрасывали грязную одежду, ее подбирали женщины, приехавшие в автобусе, и выдавали грузчикам все чистое. И в отличие от наших портов, порты Японии были открыты. По вечерам на причалах можно было увидеть людей, которые ловили рыбу, возле машин бегали дети, а их мамы готовили здесь ужин.
Торизуко-сан, который встречал нас в Осаке, говорил на русском языке. Он окончил славянский факультет Токийского университета. Однажды он зашел ко мне в каюту по какому-то вопросу и, увидев лежавший на письменном столе сборник рассказов Джека Лондона на английском языке, взял книгу и начал вслух ее читать. Так я узнал, что Торизуко-сан владел еще и английским.
В следующий раз, придя ко мне, принес сборник удивительных японских хоку. Это были философские притчи. Одну из них приведу:
Смотрю - опавший лист
Снова взлетел на ветку
Это бабочка была.
Не все хоку были понятны. Торизуко-сан объяснял их значение. Так я подружился с нашим агентом, который вскоре меня порадовал. Объясню, как. Выйдя в Осаке в город, я увидел длинную очередь. В Советском Союзе к очередям давно привыкли - в очереди приходилось стоять за хлебом, за какими-то консервами, за мылом - буквально за всем. Но очередь в Японии с ее изобилием в магазинах - это было странно. Дойдя до начала очереди, я понял, в чем дело. Японцы стояли за билетами на звезду мирового балета, прилетевшую в эту страну, Майю Плисецкую. Она выступала в Токио, а теперь в Осаке.
Когда я рассказал об этом своему японскому другу, он ничего не ответил, но на следующий день принес мне билеты в театр. Так в Осаке я увидел в спектакле «Кармен-сюита» на музыку композитора Родиона Щедрина, мужа Майи Плисецкой, нашу блестящую балерину.
Визитки, о которых я начал писать эту статью, напоминали мне не только страны, где бывал, но и таких интересных людей, каким был Торизуко-сан. Он мне рассказывал, что когда шла русско-японская война, его дед был военным моряком. В мае 1905 года он участвовал в битве у острова Цусима, где японская эскадра под командованием адмирала Того разгромила русскую эскадру, которая шла с Балтики вокруг Африки на Дальний Восток на помощь заблокированным японцами русским кораблям в Порт-Артуре. Многих русских моряков, разгромленных при Цусиме, японцы взяли в плен. Лишь через несколько лет они были отправлены на родину.
После рейсов на Японию «Аркадий Гайдар» был поставлен на канадскую линию. Я узнал об этом в Осаке и сказал своему другу, что мы больше не увидимся. На следующий день перед нашим отходом он принес на память фарфоровую статуэтку японки в национальной одежде - кимоно.
Прощаясь, мы обнялись. Когда вышли в море, я поднялся из машинного отделения на палубу. И так как был вечер, стал смотреть на отдаляющийся огонь портового маяка. Смотрел, пока он не скрылся за горизонтом. Словно поставил точку.
