Формула Утесова
Эта история случилась в октябре 1973 года во время войны Судного дня, когда вооруженные Советским Союзом Египет и Сирия без объявления войны напали на Израиль.
А вспомнил я эту историю, прочитав в издающейся в Германии на русском языке еврейской газете, которая так и называется - «Еврейская газета», статью о Леониде Утесове. В этой статье, рассказывающей о жизни и творчестве великого артиста, меня поразили утесовские слова: «Все люди евреи. Разница лишь в том, что одни уже признались в этом, а другие еще нет».
Утесов, разумеется, шутил. Но в том же номере газеты я нашел подтверждение его словам. На той же полосе, где была напечатана статья об Утесове, разместился очерк о выдающемся советском скульпторе Евгении Вучетиче. Произведения этого мастера известны во всем мире. Достаточно назвать памятник советскому воину-освободителю в Трептов-парке Берлина или скульптуру «Перекуем мечи на орала», установленную в Нью-Йорке возле здания Организации Объединенных Наций.
Так вот. Прочитав очерк о Вучетиче, я узнал, что его мать была еврейкой. А позировал ему для скульптуры «Перекуем мечи на орала» тоже еврей, олимпийский чемпион А. Гуревич.
По случайному совпадению в тот день, когда я читал «Еврейскую газету», мне дали почитать книгу живущего в США известного военного историка Марка Штейнберга «Евреи в войнах тысячелетий». Из этой книги я узнал, что и один из основателей Одессы адмирал Иосиф де Рибас был евреем. Вот что пишет Марк Штейнберг в книге, изданной на русском языке в 2005 году московским издательством «Мосты культуры»:
«Известным исследователем истории Одессы Оскаром Судаковым раскрыта подлинная биография основателя этого города адмирала Иосифа де Рибаса. По происхождению он еврей. Предков де Рибаса пригласил в свое время король Сицилии, назначивший отца Иосифа военным министром.
Иосиф де Рибас родился в Сицилии в 1750 году. В Россию попал по приглашению графа Алексея Орлова, с которым познакомился в Ливорно. Де Рибас помог графу вывезти в Санкт-Петербург пресловутую княжну Тараканову.
Молодой испанский еврей, предки де Рибаса были из Испании, весьма понравился императрице Екатерине и какое-то время состоял у нее в любовниках. Впоследствии она женила его на своей фрейлине Соколовой. Во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг. де Рибас был направлен в Тавриду, где под командованием Суворова штурмовал Измаил. Потом руководил сооружением порта в Хаджибее и возведением нового города Одессы. За военные заслуги произведен в чин адмирала. Таким образом, Иосиф де Рибас является первым евреем, который стал российским адмиралом».
Прочитав эти строки, я вспомнил, что мне довелось побывать на могиле де Рибаса. Было это в Санкт-Петербурге в мае 2000 года. В то время я был председателем Всеукраинской ассоциации бывших узников гетто и нацистских концлагерей и получил приглашение в Санкт-Петербург на Международную конференцию евреев - ветеранов второй мировой войны. Пригласил меня председатель российской Северо-западной ассоциации бывших узников фашизма Павел Маркович Рубинчик.
Конференция была приурочена ко Дню Победы над гитлеровской Германией и ставила своей целью показать мировой общественности вклад воинов-евреев в дело победы над нацизмом, отвергнуть и опровергнуть гнусные и лживые измышления о трусости евреев в годы второй мировой войны и напомнить миру об их героизме и беспримерных подвигах, а также разработать меры борьбы с неофашизмом.
Многочисленные делегаты конференции, увешанные боевыми орденами, приехали из городов России, Украины, Беларуси, Армении, Грузии и Казахстана, а также из США, Англии, Франции и Израиля. В зале, где проходила конференция, мне посчастливилось сидеть рядом с легендарным человеком, генерал-майором медицинской службы, доктором медицинских наук, Героем Советского Союза, профессором Санкт-Петербургской Военно-медицинской академии Ефимом Анатольевичем Дыскиным.
Глубокой осенью 1941 года, когда фашистские полчища рвались к Москве, рядовой Ефим Дыскин, оставшись один на разгромленной артиллерийской батарее, тяжело раненный, еле дополз до единственной уцелевшей противотанковой пушки и продолжил вести огонь по врагу. В этом беспримерном по мужеству бою он подбил семь фашистских танков!
В полку его считали убитым, и в указе Президиума Верховного Совета СССР о присвоении рядовому Ефиму Дыскину звания Героя Советского Союза было написано: «Посмертно». Но он - выжил. И уже после войны достиг очень трудных для советского еврея высот...
В перерыве работы конференции в разговоре со мной, узнав, что я одессит, профессор Дыскин воскликнул:
- О! Так вам необходимо побывать на могиле основателя вашего чудесного города адмирала де Рибаса!
И сказал подошедшему к нам Павлу Марковичу Рубинчику:
- Покажите одесситу Смоленское кладбище. Там недалеко от входа увидите могилу адмирала де Рибаса. Я водил туда многих одесситов.
Когда закончилась конференция, Павел Маркович посадил меня в свой старенький «жигуленок» и повез по указанному профессором адресу.
Был теплый майский день, но ходить по старинному кладбищу было немного жутковато. Зато какие имена можно было увидеть на растрескавшихся надгробных плитах! В каждом - часть великой истории великой страны!
И вот - «Адмирал Иосиф де Рибас, российских орденов Святого Александра Невского, Преподобного Георгия, Святого Равноапостольного князя Владимира 2-го класса кавалер и Святого Иоанна Иерусалимского командор. Родился в 1750 году, скончался 1800 года декабря 2-го дня».
Все это было написано на осевшей глубоко в землю могильной плите, на которой под легким майским ветерком шуршали сухие прошлогодние листья.
Сняв шапку, я долго стоял у могилы, где покоились останки великого человека. За пятьдесят лет своей жизни он оставил заметный след в истории Российской империи. А был он евреем или нет, пусть спорят об этом историки. Но главное, как еврей Альберт Эйнштейн подарил миру теорию относительности, как еврей Зигмунд Фрейд подарил миру фрейдизм, так адмирал Иосиф де Рибас подарил нам нашу прекрасную Одессу...
В упомянутой мной книге Марка Штейнберга «Евреи в войнах тысячелетий» я прочитал, что и многолетний правитель Испании генерал Франко тоже был евреем. И обратил на это внимание не кто иной, как Адольф Гитлер! Цитирую:
«В октябре 1940 года вождь испанского народа Франсиско Франко встретился с Адольфом Гитлером. Беседа была не из любезных. Фюрер требовал, чтобы каудильо (вождь) принял участие в операции «Феликс» - захвате Гибралтара. Для этого Франко должен был пропустить через территорию Испании германские войска. А испанская армия должна была подключиться к их действиям. Однако испанский диктатор был категорически не согласен с Гитлером. Называя разные, по мнению Гитлера, несущественные причины, он наотрез отказался не только от участия в захвате Гибралтара, но и от пропуска вермахта через испанскую территорию.
Разгневанный Гитлер резко оборвал беседу и больше никогда не встречался с Франко. После весьма холодного прощания Гитлер еще долго поносил вождя испанского народа. Он называл его «мерзким еврейским торгашом», орал, что «нюхом чует в каудильо еврея. У него чисто семитская рожа. Один только нос чего стоит. Такие носы - верный признак еврейского происхождения!»
Имел ли Гитлер какие-то сведения об этом, или впрямь унюхал еврейские корни Франко - сейчас неизвестно. Однако ярость его была вполне оправданна. Если бы Гибралтар пал, то это существенно повлияло бы на ход и даже исход второй мировой войны.
Но, кроме того, Гитлер наверняка был осведомлен о странном поведении испанского диктатора, который приказал своим дипломатам в Венгрии, Румынии, Греции и вишистской Франции выдавать паспорта евреям этих стран и помогать им перебираться в Испанию. Сегодня вполне очевидно, что ни один политический деятель в годы Холокоста не сделал столько для спасения евреев, сколько Франсиско Франко.
О его еврейском происхождении заговорили сразу после второй мировой войны, когда прояснилась эта деятельность каудильо. Именно еврейскими корнями объясняли ее, и Франко никогда не пресекал эти толки. Может, потому, что уж больно одиозной была фамилия его отца - Франко, происходящая от названия галисийского городка, который был когда-то почти полностью еврейским. В Испании эта фамилия звучит так же, как в России Бердичевский или Подольский. А сам каудильо и его приближенные знали, что и фамилия его матери Пилар-Баамонде-и-Прадо пришла к ней от ее предков, знаменитых раввинов Испании Иосифа и Давида...».
Пусть извинит меня читатель за столь длинные цитаты, но, читая книгу Штейнберга, я все больше находил подтверждений словам Утесова, как бы приобретшим закон формулы. Эта формула напомнила мне судьбу одного из выдающихся людей сталинской эпохи, наркома оборонной промышленности СССР Бориса Львовича Ванникова, еврея по национальности, которого я из-за фамилии считал русским.
За две недели до гитлеровского нашествия на Советский Союз Ванникова бросили в подвалы Лубянки. Его зверски пытали, добиваясь признания, что он немецкий шпион, купленный Гитлером, который якобы посулил Ванникову пост министра в правительстве Третьего рейха.
В те времена такие вздорные обвинения в застенках НКВД предъявлялись всем арестованным «врагам народа». И когда избитый окровавленный Ванников прохрипел: «Как же я, еврей, могу быть немецким шпионом?» - следователь, нагло ухмыльнувшись, ответил: «А вам, евреям, продаться кому угодно - что плюнуть!».
Но когда 22 июня 1941 года немцы начали бомбить советские города, и немецкие войска, сея смерть, хлынули на советскую землю, ночью в камеру к Ванникову вошел один из подручных Берии. Он сказал, что началась война, и Сталин приказывает ему, Ванникову, срочно разработать план эвакуации военной промышленности СССР в восточные районы страны. На разработку плана отводилось всего несколько дней.
В назначенный срок план был готов. Об этом доложили Сталину. И прямо из тюремной камеры Ванникова привезли в кремлевский кабинет Сталина. Даже не извинившись за муки, обрушившиеся на наркома по его же, Сталина, приказу, вождь сказал, что план одобряет и исполнение его возлагает на Ванникова.
И когда сегодняшние историки, изучая документы Великой Отечественной войны, поражаются небывало коротким срокам, в которые удалось военную промышленность СССР из западных районов страны эвакуировать вглубь советской территории, и там, на голом месте, в такие же короткие сроки наладить выпуск самолетов, танков, «катюш» и другого всевозможного вооружения и боеприпасов, то надо помнить, что сделал это не Сталин и его палачи, а еврей с русской фамилией Ванников. Не один. Но организатором этого беспримерного в истории события был он!
В книге Марка Штейнберга, которую я уже цитировал, приводятся примеры того, как евреи в Советском Союзе получали русские фамилии и имена.
«Разберем для примера фамилию, имя и отчество известного подводника, Героя Советского Союза контр-адмирала Владимира Константиновича Коновалова. Вроде - русский человек. Все, однако, объясняется просто.
В селе Надёжное Запорожской области, где родился будущий Герой Советского Союза, фамилия Коновалов происходила от первого получившего ее еврея ветеринара. Всех ветеринаров крестьяне называли коновалами. Так у евреев появилась эта фамилия. А звали будущего контр-адмирала Вэлв Калманович. Но при поступлении в довоенные годы в военно-морское училище его переименовали. То ли кадровик проявил инициативу, то ли сам будущий курсант попросил. И это не смешно, а трагично. Такова уж еврейская наша доля, что и отважным военачальникам приходилось смириться с необходимостью прятать свои родовые имена!»
В той же книге «Евреи в войнах тысячелетий» я сделал для себя еще одно открытие. Малиновский Родион Яковлевич. Маршал Советского Союза. По паспорту - украинец. Но, как установили члены редколлегии Российской еврейской энциклопедии, изданной в 1995 году в Москве, отца маршала звали Янкель, а самого будущего советского полководца назвали при рождении Рувимом. Родился он в 1898 году в Одессе. В 1914 году, когда началась первая мировая война, Рувиму Малиновскому было шестнадцать лет. Мечтая о военной карьере, паренек сбежал из дома и пробрался в стоявший на одесском вокзале эшелон 256-го Елисаветградского полка, отправлявшийся на фронт. Когда парнишку обнаружили, он попросился на фронт добровольцем. Паспорта у него не было. Назвался Родионом Яковлевичем. Так под этим именем и прожил всю жизнь. Венцом карьеры Маршала Советского Союза Малиновского был пост министра обороны СССР. Он - дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена Победы и еще 22 советских и иностранных орденов.
Родственники маршала погибли в оккупированной фашистами Одессе, а самому Малиновскому в родном городе поставлен бронзовый бюст. Стоит он на пересечении одесских улиц Преображенской и Софиевской. В честь маршала названа и одна из магистралей одесских Черемушек, которая ведет на ставший знаменитым в годы перестройки Малиновский рынок...
А теперь, в соответствии с «формулой Утесова», - об истории, случившейся во время войны Судного дня.
Было это в трагические для Израиля дни октября 1973 года. Я работал тогда старшим механиком на теплоходе «Аркадий Гайдар», который, как и многие другие суда Черноморского пароходства, совершал рейсы с военными грузами почти во все арабские страны: Египет, Сирию, Ливию, Йемен, Кувейт, Ирак. А также в Индию, Вьетнам, во многие страны Африки и на Кубу. Однажды совершили такой рейс даже в Перу, только не через Панамский канал, который принадлежал тогда США, а обогнули Южную Америку и прошли из Атлантического океана в Тихий через Магелланов пролив...
Это сегодня торговля оружием и его доставка ни для кого не являются секретом. Оружейные салоны даже показывают по телевизору. Проходят они в Арабских Эмиратах, в Саудовской Аравии и в других странах. На них демонстрируют новейшие образцы американского, английского, французского, российского вооружения. А не так давно и Украина предлагала России оружие собственного производства в обмен на поставки газа, и об этом сообщали средства массовой информации на весь мир. Но в советские времена все это было под покровом строжайшей тайны...
Грузились мы этим «добром» в небольшом порту под Николаевом, который официально назывался Октябрьский, а неофициально, на языке моряков, - Балабановкой. Через лесок от порта была деревня Балабановка, куда морской люд бегал за самогонкой... Октябрьский был секретным портом и охранялся не вохровцами, как все торговые порты Советского Союза, а милицией.
Обычно суда приходили в Октябрьский ночью, и только судно становилось к причалу, как боцман по распоряжению капитана завешивал брезентом или замазывал цементом название судна. Делалось это в целях секретности. Как объясняли нам сотрудники Первого отдела порта, американцы могли с помощью спутников прочитан, название судна и, зная, что оно везет военный груз, взорвать его где-нибудь в море.
Спрашивать, куда грузится теплоход, тоже было бесполезно. Даже капитану знать это было не положено. По окончании погрузки ему вручали в том же Первом отделе пакет, который капитан должен был вскрыть лишь за Босфором и только тогда узнать, куда держать курс.
Но - парадокс! Как только теплоход, груженный бомбами, снарядами, ящиками с патронами, с автоматами Калашникова и другой смертоносной продукцией, входил в Босфор, поднявшийся на судно турецкий лоцман, глянув на палубу, где на крышках трюмов стояли так называемые «домики», в которых были упакованы реактивные истребители «МиГ», говорил капитану: «Видите на «домиках» цифру 15? Это значит, что вы плывете в Александрию». Или: «Видите цифру 17? Значит, вы плывете в Латакию».
Да что турецкий лоцман! Как-то перед отходом из Балабановки я со своим приятелем, судовым врачом Василием Михайловичем Ковальчуком, поехал в Николаев. На прощание с родными берегами мы решили поужинать в ресторане. Ресторанов тогда в Николаеве было всего два: один при гостинице «Николаев», другой - на центральной улице города Советской. Мы выбрали ресторан при гостинице. С трудом протиснувшись сквозь осаждавшую ресторанные двери толпу, мы сунули швейцару взятку и попали в переполненный народом шумный прокуренный зал. Разбитная официантка тоже за щедрый аванс быстро организовала нам столик, приняла заказ и, угадав в нас моряков, спросила:
- А с какого вы судна, ребята?
- Военная тайна, - ответил доктор.
Официантка улыбнулась, оглянулась по сторонам и, наклонившись к Василию Михайловичу, прошептала:
- В Октябрьском сейчас грузится только один теплоход. Если вы с него, пойдете в Египет. Из Александрии привозят красивые кофточки. Привезите и мне такую. Я хорошо уплачу.
И, виляя бедрами, пошла выполнять наш заказ.
- Ну и ну! - возмутился доктор. - Вчера на собрании помполит предупреждал - рейс секретный, никаких радиограмм домой! А тут...
Пусть извинит меня читатель, я увлекся. А теперь - к войне Судного дня.
Началась эта война в священный день еврейского календаря. Этот день евреи всего мира, где бы они ни жили, проводят в молитвах, раскаиваясь в грехах, которые совершили за истекший год. В этот день, в Йом-Кипур (День всепрощения), в Израиле останавливается вся жизнь. Нет для евреев газет, радио, телевидения. Не работает транспорт. Закрыты учреждения, школы, кафе, рестораны. Страна молится.
И вот 6 октября 1973 года, когда израильтяне молились в синагогах, прозвучал призыв: «К оружию!».
В этот день войска Египта, форсировав Суэцкий канал, преодолели на Синайском полуострове, занятом Израилем в результате Шестидневной войны 1967 года, так называемую «Линию Бар-Лева» и начали наступление на празднующую Йом-Кипур страну.
В то же время сирийские войска, усиленные иракскими, иорданскими и саудовскими корпусами, начали наступление на Голанские высоты.
Выбрав для нападения на евреев святой для них день, арабы обрушили на застигнутую врасплох страну 800 тысяч солдат, 3300 танков, 950 самолетов.
Вот что писала об этом дне Голда Меир, бывшая тогда премьер-министром Израиля:
«В пятницу, 5 октября 1973 года, мы получили сообщение, которое меня обеспокоило. Семьи русских советников в Сирии торопливо укладывают чемоданы и покидают страну. Мне это напомнило то, что происходило перед Шестидневной войной. Что за спешка? Что знают эти русские, чего не знаем мы?
Из всего потока информации, достигавшего моего кабинета, именно это маленькое сообщение пустило корешок в моем сознании. Но так как никто не стал волноваться, то и я постаралась не поддаваться наваждению».
Да, израильская разведка сообщала о сосредоточении арабских войск на границах с Израилем. Но политическое руководство страны, по свидетельству самой Голды Меир, недооценило степень угрозы. Страна все еще жила в эйфории от победы в Шестидневной войне 1967 года, и в праздничный день 6 октября 1973 года была захвачена врасплох.
Советские газеты сообщили тогда об этом событии со злорадным торжеством. Ведь после того как антиизраильская политика советского правительства в результате Шестидневной войны потерпела сокрушительное поражение, СССР снова вооружил арабские страны, откровенно провоцируя их на новую войну с Израилем. Ежедневно советские торговые суда, груженные зенитно-ракетными комплексами, самолетами, танками, «катюшами» и дальнобойной артиллерией, направлялись в порты Сирии, Египта, Иордании, Кувейта, Ирака. Туда же направлялись сотни военных советников, чтобы помочь арабам сбросить, наконец, ненавистных евреев в море!..
В конце сентября 1973 года теплоход «Аркадий Гайдар», вернувшись из очередного дальнего рейса, стал на ремонт в док Ильичевского судоремонтного завода. Срок судовых документов истек. Чтобы получить новые на годность к плаванию, судно должно было пройти серьезный ремонт под наблюдением инспекции Регистра СССР. Ремонт с разборкой рулевого устройства, главного двигателя и других механизмов, смена дефектного трубопровода, обивка и покраска трюмов - все это должно было занять около трех месяцев. Меня это радовало. Больше года я плавал без отпуска, и стоянка в заводе, пусть и не в Одессе, а в Ильичевске, давала возможность по вечерам быть дома. А по воскресным дням можно было с женой и детьми сходить в кино или театр. Но...
Через несколько дней после постановки судна в док поздно вечером в квартире зазвонил телефон. Взяв трубку, я услышал незнакомый голос:
- С вами говорит дежурный диспетчер пароходства. Вас просят немедленно приехать к главному инженеру. Он ждет вас в своем кабинете.
Положив трубку, я с тревогой посмотрел на жену:
- Случилось что-то серьезное. И не на судне. Если бы там, мне позвонил бы вахтенный штурман или вахтенный механик. А тут - главный инженер...
Наскоро одевшись, я выбежал на улицу, остановил первую попавшуюся машину и вскоре был в пароходстве.
В кабинете главного инженера помимо хозяина кабинета, сидевшего за своим письменным столом без пиджака, с распущенным галстуком, я увидел нескольких генералов, адмирала, секретаря парткома пароходства и начальника Черноморско-Азовской инспекции Регистра СССР Александра Александровича Жукова. Лица у всех были хмурые.
Увидев меня, главный инженер спросил:
- В каком состоянии судно?
Я сказал, что рабочие сняли гребной винт и приступили к разборке рулевого устройства. Начаты работы и по главному двигателю.
Все переглянулись. Главный инженер нервно закурил и сказал:
- Поезжайте немедленно в Ильичевск. Проследите за сборкой разобранных механизмов. Директору завода уже дана команда. И позвоните капитану. Завтра вы должны сняться в рейс.
- Но у нас просрочены документы!
- Документы уже пишут. Так, Александр Александрович?
Жуков кивнул.
- Всё!
На следующий день мы сошли с дока и снялись на Балабановку.
Швартовались ночью. Разгулявшаяся непогода, сильный ветер, зыбь не давали возможности подойти к причалу. Несмотря на помощь двух буксиров, швартовка закончилась лишь к утру.
Измотанный двумя бессонными ночами в доке и этой швартовкой, я поднялся из машинного отделения, доплелся до каюты и, сбросив комбинезон, кое-как умывшись, завалился спать.
Разбудил меня резкий телефонный звонок. Звонил капитан:
- Зайди. Есть пара вопросов.
Я глянул на часы. Половина восьмого утра. Я лег в семь. Значит, спал всего полчаса. Но - такая работа...
В каюте капитана я увидел накрытый стол. Во главе стола сидел капитан Анатолий Иванович Ершов, справа от него - моложавый генерал-майор, а слева, опустив на грудь лысую голову, дремал явно пьяный полковник.
Картина была знакомой. С приходом в Балабаповку, когда на борт поднимались военные грузоотправители, все вопросы погрузки решались именно так.
Я поздоровался. Капитан налил мне рюмку и показал на свободный стул:
- Освежись. Тогда поговорим.
Я мотнул головой:
- Нет. С утра не могу. Какие вопросы?
Капитан закурил, разогнал рукой дым и сказал:
- Генерал хочет грузить в наш третий трюм танки. Тяжеловесная стрела выдержит?
- Какой вес?
- Шестьдесят тонн.
Я задумался. Установленная над самым большим трюмом тяжеловесная стрела рассчитана на шестьдесят тонн, но ею давно не работали. Нужно опробовать лебедку, осмотреть тросы.
Вслух я сказал:
- Возьму мотористов, боцмана, осмотрим, опробуем, тогда скажу.
Капитан кивнул:
- Давай.
Я уже взялся за ручку двери, как вдруг дремавший за столом полковник поднял голову и стукнул кулаком по столу:
- Капитан! Я погружу тебе бомбы, снаряды! Бей этих жидов, бей!
И голова полковника снова упала па грудь. Капитан засмеялся:
- Ну дает!
А я... Вместо того чтобы проглотить эту пилюлю и уйти, я посмотрел на тугой красный затылок этого черносотенца в форме офицера Советской армии и неожиданно для самого себя спросил:
- Полковник, а какой вы национальности?
Он открыл мутные глаза:
- Чего?
Я повторил свой вопрос.
- Русский я. Русский! Чего пристал?
Я посмотрел на его багровое лицо, на тяжелый с горбинкой нос и сказал:
- А по-моему, ваша бабушка спала с каким-то евреем!
И с этими словами вышел.
Зайдя в свою каюту, сел за письменный стол и закурил. Руки у меня дрожали. Нужно было успокоиться, прийти в себя.
В дверь постучали. Вошел генерал. Я показал на сигарету:
- Покурю и пойду.
- Ничего, успеется.
Генерал присел на диван, помолчал и сказал:
- Вы уж извините этого хама. Я понимаю ваши чувства. Капитан сказал мне, какой вы национальности. Но... откуда вы знаете, что дедушка полковника был евреем?
Вот такая случилась история. По формуле Утесова... А в войне Судного дня Израиль победил. Как побеждал и в предыдущих войнах. Потому что выстраданную евреями святую эту землю победить нельзя.
Никому.
И никогда.
2006 г.
