Встреча с Мексикой
Расходившийся под ветром Мексиканский залив слепил волнами и безжалостно трепал небольшой танкерок, который то исчезал, то неожиданно взлетал за нашей кормой. Танкерок торопился к нефтяным вышкам, видневшимся на горизонте. Там же бились на ветру алые факелы сгоравшего над вышками газа.
Берег еще не был виден, но на волнах колыхалась трава. Ее становилось все больше и больше, и вскоре наш теплоход шел в огромном зеленом венке. Я зашел в штурманскую рубку и посмотрел на карту. Берега Мексики, к которой мы шли, пестрели испанскими названиями. Мыс Сан-Хуан, мыс Альварадо, лагуна Терминос. И среди этих названий, словно из глубины веков, проступало индейское слово, похожее на заклинание: Коацакоалькос. Так назывался порт, где нас ждал груз.
Был канун 1 Мая, и настроение у всех было приподнятое. Любой праздник хорошо встречать, конечно, дома. Но если праздник выпадает в дальнем плавании, то его лучше встречать не в море, а в порту, а порт был уже близок.
Он открылся белыми зданиями, пальмами, растущими у самой воды, и толкотней привязанных у мола лодок. Старый замызганный буксир, расталкивая траву, потянул нас к причалу, и когда матросы подали на береговые чугунные тумбы наши швартовные концы, я подумал: «Слава Богу, приехали!».
Ночью меня разбудил застучавший в иллюминаторы дождь. Спа уже не было, и я вышел на палубу. Странно было сознавать, что стоит спуститься вниз, на мокрый от дождя причал, и это будет уже не просто причал, а Мексика.
С этой страной у меня были связаны воспоминания далекого детства. Читать я научился рано и, познакомившись с «Морскими историями» Бориса Житкова, решил бежать из дома и стать моряком. По моим расчетам для этого нужно было совсем немного: дойти до Арбузной гавани, куда привозили из Херсона в Одессу арбузы, пробраться на первый попавшийся дубок - так назывались парусно-моторные шхуны, а там...
У ворот гавани, которая начиналась за Сабанеевым мостом, меня остановил милиционер. Не успел я опомниться, как оказался в отделении милиции. Там уже сидели такие же, как и я, мальчишки, размазывая по грязным щекам слезы.
Был 1936 год. Одесса жила событиями в Испании, и милиционерам хватало работы по вылавливанию у портовых ворот малолетних волонтеров, собиравшихся воевать с фашистским генералом Франко.
- Так мне ж не в Испанию! - взмолился я, когда строгий милицейский начальник спросил, куда я собрался бежать.
- Не в Испанию? А куда? Может, в Мексику, за сомбреро?
Мальчишки разинули рты:
- А где это?
Начальник повернулся к висевшей за его спиной политической карте мира и повел по ней пальцем.
- Далеко... - протянул сидевшим рядом со мной сопливый мальчишка.
- Почему далеко? - засмеялся начальник. - Закончите школу, поступите в мореходное училище - и увидите не только Испанию и Мексику, весь мир!
Дома я, конечно, получил взбучку от матери, искавшей меня по всему городу. Но когда ее гнев утих, и я снова смог выходить на улицу, первым делом я отправился в читальный зал Дворца пионеров и попросил книги о Мексике. Почему-то именно она запала мне в душу. Прочитав много книг об этой сказочной стране, я был поражен ее контрастами. Непроходимые тропические джунгли и заснеженные горы, пустыни с огромными кактусами, полноводные реки, стремительно мчавшиеся в Мексиканский залив... А история индейских племен ацтеков и майя, величие их храмов и пирамид!
Много лет спустя я познакомился с творчеством таких выдающихся мексиканских художников как Давид Альфаро Сикейрос, Диего Ривера, Хосе Клементе Ороско. На мексиканской выставке в Гаване я увидел ритуальные маски индейцев майя, древнюю скульптуру ацтеков, вышитые серебром живописные панно других индейских племен. И неистовые, яростные краски Сикейроса, Риверы, Ороско рассказали мне о мексиканской революции в начале двадцатого века, о тяжелой доле мексиканских крестьян, пеонов, об их предводителе, мексиканском Чапаеве, как его называли даже в американской прессе, Панчо Вилье...
Моя мечта сбылась - я стал моряком. За долгие годы плаваний мне довелось побывать во многих странах, но Мексика оставалась в стороне от моих морских дорог. И вот она рядом...
Поеживаясь от сырости, ко мне подошел вахтенный матрос Леонид Квашнин.
- Почему мексиканцы говорят по-испански? - спросил он. - Разве у них нет своего языка?
В каюту возвращаться мне не хотелось. Какой уже сон, если Мексика от меня на расстоянии вытянутой руки! И, коротая время до подъема флага, я стал рассказывать Квашнину об испанских завоевателях, конкистадорах, об их предводителе Фернандо Кортесе, словом, о том, что читал и знал об истории этой страны.
Рассказывая, я представил тот роковой для мексиканских индейцев день 1519 года, когда недалеко от этого порта высадился Кортес. Ступив на незнакомый берег и увидев его мрачную красоту, почуяв скрытые за этой красотой неисчислимые богатства, он приказал сжечь корабли, чтобы не оставить у своих спутников надежды па скорейшее возвращение домой. У Кортеса было всего шестьсот всадников, вооруженных огнестрельным оружием, а индейцы, встретившие непрошеных гостей, имели лишь стрелы и копья. Гром и пламя испанских ружей повергли их в ужас. Дорога вглубь материка для Кортеса была открыта...
Рассвело. Дождь перестал. В порту начали открываться ворота складов. На их плоских крышах дремали мокрые чайки.
- С праздником! - спохватился матрос. - Сегодня же 1 Мая!
- С праздником и тебя, - ответил я и пошел в каюту готовиться к завтраку.
Коацакоалькос - небольшой город с ровными улицами, в конце которых синеет море. Город расположен на мысу и упирается в старинную испанскую крепость. Над крепостью вместо флага - католический крест. Испанцы принесли индейцам не только свой язык, но и свою религию.
Не успел я выйти из ворот порта, как меня атаковали оборванные мальчишки. Это были чистильщики обуви. Стуча по деревянным ящикам щетками, они кричали:
- Уно песо, сеньор! Уно песо!
Это означало, что всего за один песо можно почистить обувь. Я сделал это еще на судне, но мальчишки так просительно заглядывали в глаза, так виртуозно выбивали щетками барабанную дробь, что пришлось согласиться. Дело свое маленькие работяги знали. Через несколько минут на мои сияющие туфли больно было смотреть.
Получив честно заработанные деньги, мальчуганы с криками «Мучо грациа, сеньор, мучо грациа!» («Большое спасибо!») побежали назад, к воротам порта, откуда выходили моряки с других судов.
Самым оживленным местом в городе оказался базар. Здесь я увидел индейцев-крестьян, низкорослых, скуластых, в традиционных пончо и громадных сомбреро, словно сошедших с полотен своих знаменитых земляков, всемирно прославленных художников. Крестьяне продавали то, что продают крестьяне на базарах всего мира: птицу, овощи, фрукты. На низеньких скамейках сидели старухи, похожие на сказочных колдуний. А может, они и были ими, потому что продавали всевозможные травы, коренья, засушенные листья неизвестных мне деревьев, и надписи по-испански и по-английски говорили о том, что этот товар может помочь в житейских невзгодах, избавить от дурного глаза или помочь в несчастной любви...
На судно я вернулся под вечер и сразу попал к праздничному столу. Столовая команды была разукрашена разноцветными бумажными флажками, а на столах среди аппетитных закусок, приготовленных по случаю 1 Мая судовым поваром, стояли бутылки с «тропическим» вином. Дело в том, что по медицинским нормам при плавании в тропиках каждому моряку полагалось 200 граммов сухого вина в день. К празднику многие сэкономили свою пайку и выставили бутылки на общий стол. А кроме этих бутылок капитан распорядился выдать «добавку». Так что, в тот вечер вина хватало.
В разгар праздничного застолья один из матросов, опьянев, начал оскорблять своих товарищей. Как говорят, сводить счеты. Капитан подозвал старшего помощника и приказал запереть буяна в каюте.
Праздник продолжался. Свои таланты показала судовая художественная самодеятельность, любители потанцевать, отодвинув столы, стали лихо отплясывать под «одесский гимн» - «Семь сорок», и о матросе, запертом в каюте, забыли. А утром выяснилось, что он пропал. Обыскали все судно, но матроса нигде не было.
Когда я зашел к капитану, тот сидел расстроенный и беспрерывно курил. Исчезновение человека в зарубежном порту - это было не просто чрезвычайное происшествие. Это грозило капитану увольнением из пароходства.
Я уже успел побывать в каюте пропавшего матроса и понял: он открыл иллюминатор, вылез на причал и - ушел. Но куда? Этого не мог понять и вызванный капитаном агент, обслуживающий наше судно. Агента звали Хуан Мантилья. Этот грузный пожилой человек, узнав о случившемся, расстроился не меньше капитана, хотя ему не грозило ничего.
- Послушай, Хуан, - вздохнув, сказал капитан, вытаскивая из пачки очередную сигарету. - Заявляй в полицию.
- Нет, нет! - замахал руками агент. - Этого делать нельзя. За розыск полиция возьмет много денег. И потом, эта история сразу попадет в прессу. Я знаю вашу советскую систему. У вас будут большие неприятности!
- Что же делать? Я не могу без него уйти!
Агент прошелся по каюте и вдруг хлопнул себя по лбу:
- Есть выход! Я дам вам еврея! На весь Коацакоалькос есть один еврей. Он творит чудеса!
С этими словами агент стремглав выбежал из каюты.
Капитан усмехнулся. Я понял его усмешку. По долгу службы я не раз выручал капитана в море. Пусть теперь другой еврей выручит его на берегу...
Не прошло и получаса, как агент вернулся в сопровождении седого невысокого старика, дымившего сигарой. Поздоровавшись, он сказал, что зовут его Моисей. Без лишних слов он расспросил капитана о случившемся, записал приметы пропавшего матроса и ушел. Капитан вопросительно посмотрел на агента.
- Неужели найдет?
Агент засмеялся:
- Моисей может все! Скажите еще спасибо, что я быстро его нашел. В Коацакоалькосе он нарасхват. Народ у нас бедный, лишних денег нет ни у кого, а за свои услуги Моисей берет меньше любого адвоката. Он пишет прошения, может помирить поссорившихся соседей, посодействовать выгодной торговой сделке и даже вернуть жене сбежавшего мужа! Любой местный житель подтвердит мои слова: «Моисей может все!».
Капитан подошел к холодильнику, вынул бутылку водки, разлил по рюмкам:
- За евреев!
Первый раз в жизни я услышал такой тост. И где? В Мексике!
Началась погрузка, и капитана позвали на палубу. У грузового помощника возникла какая-то проблема с грузоотправителем. Мы грузили кукурузу в мешках на Италию. Многие мешки оказались порваны, и грузовой помощник отказывался принимать их на борт, по этому поводу и позвали капитана. А я пошел к себе. Нужно было собрать механиков и обсудить с ними план работ по главному двигателю. Используя стоянку в порту, мы должны были подготовиться к безопасному переходу через Атлантический океан.
В обеденный перерыв капитан позвал меня к себе. За накрытым столом сидел агент, Хуан Мантилья. От Моисея не было еще никаких вестей, но агент снова успокоил капитана:
- Не сомневайтесь. Он найдет вашего матроса быстрей, чем любой полицейский!
- А откуда он у вас взялся, этот Моисей? - спросил капитан, пододвигая Хуану блюдо с салатом.
- Это целый роман!
И я услышал такую историю.
Моисей Розен родился в Германии в богатой семье. Отец его был фабрикант. С приходом Гитлера к власти семье пришлось бежать в Австрию, а потом во Францию, но гитлеровцы пришли и туда. Когда начались облавы на французских евреев, семью Розенов арестовали тоже. Им грозила отправка в Освенцим. И каким-то чудом, когда евреев загоняли в товарные вагоны для отправки в этот концентрационный лагерь, Моисею удалось бежать. Он был единственным сыном в семье, и не исключено, что сами родители способствовали этому побегу.
В оккупированном немцами Париже Моисея прятали французские друзья его отца. Они же помогли ему с документами, по которым он пробрался в Португалию, а оттуда на каком-то грузовом пароходе прибыл в Мексику. Вот так появился в Коацакоалькосе среди местных индейцев еврей...
Ночью меня разбудил телефонный звонок. Я схватил трубку и услышал взволнованный голос капитана:
- Срочно ко мне!
Натянув второпях джинсы, и даже забыв надеть рубашку, я побежал в капитанскую каюту. Первым, кого я там увидел, был Моисей. Он сидел, сгорбившись, как сильно уставший человек, и раскуривал огрызок сигары, а перед письменным столом капитана стоял пропавший матрос. Вид его был жалок. Но главное - нашелся! И снова я пил водку под тост: «За евреев!».
А случилось вот что. Как рассказал уже сам матрос, в тот первомайский вечер, когда товарищи заперли его в каюте, он открыл иллюминатор и вылез на причал. Там стояли пустые железнодорожные вагоны. Будучи сильно пьян, матрос залез в один из вагонов, устроился на соломе и уснул. Когда он проснулся, был яркий день. Железнодорожный состав стоял на каком-то полустанке, вокруг был густой лес. Испуганный до смерти матрос, поняв, что произошло, выпрыгнул из вагона и пошел наугад в сторону Коацакоалькоса. Так он добрел до какой-то станции, где его встретили железнодорожники. Они уже знали о матросе, пропавшем с советского судна. К тому времени Моисей Розен, догадавшись, что матрос уехал с порожним составом (в городе его нигде не было), позвонил на станции и дал приметы русского парня. Таким образом, матрос встречным составом, который вез груз кукурузы для нашего теплохода, прибыл в Коацакоалькос.
Вот такой была моя встреча с Мексикой. Не только с героями мексиканских художников, но и с мексиканским евреем по имени Моисей Розен!..
2000 г.
