Литературный сайт Аркадия Хасина

История одного перевода

С детства мать прививала мне любовь к немецкой культуре. От нее я впервые услышал сказки братьев Гримм, баллады Шиллера, стихи Гейне и других немецких поэтов. А по вечерам, если они с отцом не шли в театр или в гости, она садилась за пианино и нашу квартиру наполняла волшебная музыка Моцарта или грозовые раскаты бетховенских сонат.

Мои родители дружили с жившими в Одессе немцами-врачами: доктором Кохом и доктором Гроссом. У доктора Коха я даже был на елке на католическое Рождество 25 декабря 1936 года. Было мне тогда 6 лет. Но до сих пор помню полную детей ярко освещенную комнату, пахнущую хвоей елку и веселое потрескивание зажженных на елке свечей.

Доктор Кох и его жена вручали детям подарки. Мне досталась книга с золотым обрезом - сказки Гофмана. И когда слышу по радио или по телевизору вальс Чайковского из балета «Щелкунчик», созданного по гофманским мотивам, сразу вспоминаю тот далекий рождественский вечер...

В 1937 году доктора Коха и доктора Г росса арестовали. Арестовали и их жен. Всех их обвинили в шпионаже в пользу фашистской Германии, и моя мать носила им передачи, часами выстаивая в длинной очереди под стенами одесской тюрьмы. (О страшной судьбе этих людей я узнал лишь спустя много лет из книги Евгении Гинзбург «Крутой маршрут». Вот что писала она, проведя почти 18 лет в сталинских лагерях: «Пришла война, и все немецкие врачи, отбывавшие заключение на Колыме, были уничтожены «при попытке к бегству». В том числе погиб известный одесский хирург профессор Кох, которого благословляли тысячи спасенных им людей». Та же участь постигла доктора Гросса. Ушли в небытие и их жены.)

Мать пыталась учить меня немецкому языку. Но в Германии набирал силу фашизм. Об этом ежедневно писали газеты, говорилось по радио, на уроках в школе. Но, боясь, что дворовые мальчишки, с которыми я играл в футбол и по несколько раз бегал смотреть знаменитый в те времена фильм «Чапаев», будут дразнить меня «фашистом», я заявил, что учить этот язык не буду. Как ни пыталась мать меня убедить, что немецкий язык и немецкая культура ничего общего с фашизмом не имеют, я был непреклонен, о чем спустя много лет жалел...

Я пережил войну, гетто, концлагерь, видел все, что творили фашисты на нашей земле, и не понимал мать, которая даже в страшных условиях нацистской неволи продолжала меня уверять, что немецкая культура ничего общего с фашизмом не имеет. Она верила в светлое предназначение человека и говорила:

- Никогда не поверю, что среди немцев не осталось порядочных людей.

В правоте ее слов мне пришлось убедиться лишь через много лет.

Проплавав долгие годы механиком на судах Черноморского пароходства, я вышел на пенсию и был избран председателем Ассоциации бывших узников гетто и нацистских концлагерей. Было это в 1999 году.

Вскоре в Одессе открылось немецкое представительство, и к нам в ассоциацию пришел с переводчицей директор этого представительства господин Висман. Узнав о существовании в Одессе ассоциации, объединившей евреев, которые пережили ужасы фашизма, господин Висман пришел предложить членам ассоциации всевозможную помощь.

Мне к тому времени нужна была операция, которая стоила немалых денег. Господин Висман предложил мне сделать операцию в Германии, пообещав, что все формальности будут улажены в короткий срок. Так я оказался в стране, давшей миру великих мыслителей, великих музыкантов и великих злодеев.

Меня часто спрашивают: как это я, бывший узник еврейского гетто, переживший все ужасы, которые принес в нашу страну немецкий фашизм, мог поехать жить в Германию? И я отвечаю:

- В Доманевке, Карловке, Ахмечетке, Богдановке, куда евреев пригоняли из одесского гетто, нашими истязателями были не немцы, не румыны, а украинские полицаи. И на виселицу тащил меня не немец, а полицай Дорошенко...

Еще при советской власти я написал книгу «Возвращение с Голгофы». В ней я рассказал о пережитом в годы фашистской оккупации Одессы. Но в какое бы советское издательство не приносил я рукопись книги, ответ был один: «Эта тема непроходная».

Советские власти, проводившие политику государственного антисемитизма, замалчивали трагедию евреев, подвергшихся тотальному уничтожению фашистской Германией в годы второй мировой войны. И даже когда в местах массовых расстрелов евреев местные жители устанавливали памятные знаки, на них по распоряжению тех же властей не указывалось, что это были евреи, а было написано: «погибшие от рук фашистских оккупантов мирные советские граждане».

Свою книгу я смог издать только после развала Советского Союза. Вышла она в одесском издательстве «Оптимум» тиражом всего 300 экземпляров.

К тому времени, когда книга «Возвращение с Голгофы» готовилась к изданию, я работал председателем Одесской ассоциации бывших узников гетто и нацистских концлагерей и к своим воспоминаниям добавил свидетельские показания бывших узников одесского гетто, доманевского, карловского и других концлагерей, созданных оккупантами на территории Одесской области.

В 2001 году я был приглашен в Берлин на Международную конференцию по Холокосту и познакомился там с молодым немцем Яном Менингом, который, окончив славянский факультет Берлинского университета, был нашим переводчиком, так как хорошо говорил по-русски. Я подарил ему свою книгу и, уехав из Берлина, иногда с ним перезванивался.

Прошло несколько лет, и вдруг Ян сообщил, что перевел мою книгу на немецкий язык и предложил ее Берлинскому фонду памяти шести миллионов уничтоженных немецкими фашистами европейских евреев. И книгу готовят к изданию.

Прошло еще какое-то время, и я получил письмо от директора этого фонда Уве Нормайера, в котором он просил прислать фотографии -мои и моей семьи. Я выполнил его просьбу. А спустя еще какое-то время получил от него другое письмо, где он писал, что книга издана, и что я приглашаюсь в Берлин с женой на презентацию, которая пройдет на корабле, так как в предисловии к книге я писал, что по профессии я морской инженер, и что большую часть жизни провел в море, работая механиком на разных судах. И еще Уве Нормайер просил, чтобы я выступил перед аудиторией, которая соберется на презентации, рассказав о себе и о содержании книги.

Я приготовил свое выступление и позвонил Яну. Я попросил, чтобы он был моим переводчиком. Ян согласился и сказал, что когда я приеду с женой в Берлин, он встретит нас на вокзале вместе с представительницей фонда, которая отвезет пас в гостиницу.

Презентация была назначена на 15 июня 2016 года. Вместе с десятью авторскими экземплярами книги мне были присланы билеты на скорый поезд в Берлин и названа гостиница, где нам был забронирован номер.

В Берлин мы прибыли 14 июня, за сутки до начала презентации. На вокзале нас встретил Ян и представительница фонда Софья Клокатова, молодая болгарка, хорошо говорившая по-русски. Она отвезла нас в гостиницу и сказала, что на следующий день в 11 часов утра приедет за нами и отвезет к мемориалу в память о шести миллионах уничтоженных нацистами европейских евреев, где и находится фонд, издавший мою книгу. Там меня должны фотографировать, а корреспонденты берлинских газет, если я дам на то согласие, возьмут у меня интервью. Сама же презентация состоится в 19 часов на корабле. И пока будет длиться презентация, на которой после моего выступления известный берлинский актер прочтет главы из моей книги, корабль будет двигаться через весь Берлин по реке Шпрее.

На следующий день мы приехали к этому печальному мемориалу. Открыт он был 10 мая 2005 года в центре Берлина, недалеко от Рейхстага, между Бранденбургскими воротами и зданием, где находилась Рейхсканцелярия Гитлера.

Под этим мемориалом создан уникальный научный центр, где собраны данные обо всех концлагерях, где уничтожались евреи, обо всех местах массовых расстрелов на оккупированных гитлеровцами территориях. В этом научном центре, сев за компьютер и надев наушники, вы можете получить информацию на любом европейском языке о том, где погибли ваши родственники.

Как сказала мне Софья, в немецких школах преподают историю Холокоста, поэтому данный центр постоянно посещают школьники, студенты различных вузов, преподаватели и все, кому небезразлична трагедия европейских евреев, уничтоженных нацистами.

В подтверждение слов Софьи, когда мы подъехали к мемориалу, увидели у входа в научный центр огромную очередь, несмотря на то, что в тот день шел сильный дождь. Люди стояли в очереди под зонтиками.

Нас встретил директор фонда Уве Нормайер, человек лет пятидесяти. Он спросил, хорошо ли мы устроились, провел нас в центр через служебный вход и представил двум фотографам и корреспондентам газет «Русский Берлин» и «Еврейское обозрение».

А к семи часам вечера Софья привезла нас на набережную Шпрее, где стоял большой речной корабль, на который опять же, несмотря на дождь, шло под зонтами множество людей. Там нас уже ждал мой переводчик Ян.

И вот, когда мы поднялись на корабль, вошли в большой ресторанный зал, где должна была состояться презентация, и сели с Яном в первом ряду перед трибуной рядом с Уве Нормайером, Уве тихо сказал, что в зале присутствует второй секретарь посольства Украины в Германии. На презентацию был приглашен сам посол, но он не смог приехать и прислал этого дипломата.

Мне, признаться, стало немного не по себе. Дело в том, что в подготовленном мной выступлении (а копию текста я дал Яну), подробно говорилось о пособниках фашистских оккупантов - украинских полицаях, принимавших участие в массовых расстрелах евреев в Доманевке, Богдановке, Ахмечетке, и о полицаях, издевавшихся над нами в карловском концлагере. Но украинские власти отрицают эти факты. Поэтому, узнав о присутствии в зале украинского дипломата, я решил рассказать об этом покороче, о чем и сказал Яну. И тут возмутился Ян:

- Нет! - воскликнул он и вскочил со своего места. - Пусть знают! Вы - свидетель их преступлений! Немцы, сидящие в этом зале, сейчас услышат о преступлениях их отцов и дедов. Почему же он не должен об этом знать?!

Так началась презентация моей книги.

Сначала выступил Уве Нормайер. Представив меня аудитории, он передал слово украинскому дипломату. В своем коротком выступлении на немецком языке дипломат не упомянул ни о трагедии Бабьего Яра, ни о замученных и расстрелянных евреях в оккупированной немцами Украине, а только назвал цифры, сколько украинцев было вывезено на работу в Германию и сколько погибло их во второй мировой войне.

Потом выступил я. Ну а потом в течение часа молодой актер хорошо поставленным голосом читал главы из моей книги.

Трудно передать, что творилось, когда он закончил чтение. В зале, как сказал мне Уве Нормайер, присутствовали преподаватели школ и университетов, студенты, историки и журналисты. Несколько девушек подбежали ко мне и, целуя, говорили какие-то ласковые слова. Несколько женщин плакали. Мужчины подходили и пожимали руку. А потом выстроилась очередь за автографами.

Подошел ко мне и украинский дипломат. «Вы взволновали меня», - сказал он по-украински и тоже попросил подписать книгу.

Вот так закончилась история перевода моей книги на немецкий язык.

2017 г.

Отправить в FacebookОтправить в Google BookmarksОтправить в TwitterОтправить в LiveinternetОтправить в LivejournalОтправить в MoymirОтправить в OdnoklassnikiОтправить в Vkcom