«Слоновая» вахта
Что только не вспоминают при встречах старые моряки! И названия судов разграбленного в годы горбачевской «перестройки» Черноморского пароходства, и фамилии капитанов, и былые плавания.
Встретил я как-то давнего друга. Вспомнили один необычный его рейс. Посмеялись. А потом я подумал: «А что, если об этом написать?».
И вот — написал...
В городе небо узкое. Зажато домами. Ночью даже в ясную погоду на городском небе можно увидеть только горсточку звезд. Кто любит звезды, уходит в степь или в море. Мой друг Толя Квашин выбрал море.
Мы вместе учились в школе, и в классе Толю называли Звездочетом. Он приносил из дома карту звездного неба и на переменах увлекал ребят названиями созвездий: Арго, Кассиопеи, Гончих Псов.
Преподаватель математики упрекала его, что он знает звезды лучше, чем таблицу умножения.
— А без математики вам не быть астрономом! — почти кричала она.
— Он будет поэтом, — смеялся класс. — Он доказал уже на уроках русского языка, что звезды — та же поэзия!
Но Толя не стал ни астрономом, ни поэтом. Он стал моряком.
После окончания судоводительского факультета Одесского высшего мореходного училища Толя плавал третьим, а потом вторым помощником капитана на небольшом грузовом теплоходе «Фастов».
Таких теплоходов, построенных в Финляндии, в Черноморском пароходстве было несколько. И все назывались на букву «Ф»: «Фрязино», «Фролово», «Фастов». Ходили в Грецию, Ливан, Италию.
Команда «Фастова» была довольна неутомительным плаванием. Но Толя мечтал об океанских переходах, мечтал увидеть звезды в океанах и упрашивал капитана отпустить его на большое судно. А капитану нравились Толина аккуратность в работе, добросовестность, а главное — трезвость. До появления Толи на «Фастове» капитан намучился со вторым помощником — пьяницей. И Толю не отпускал.
Работая на «Фастове», Толя научился понимать не только язык звезд. Как второй помощник капитана, отвечающий за груз, он был требовательным командиром. Он заставлял портовиков укладывать в трюмах ящики так, чтобы никакой шторм не сдвинул их с места, познал сложную науку грузовых документов, а главное — научился настаивать на своем.
Однажды в Ильичевском порту во время погрузки хлопка на Италию стивидор, несмотря на начавшийся дождь, продолжал грузить судно. Но Толя хорошо знал правила перевозки опасных грузов. Влажный хлопок, спрессованный в тюках, мог самовозгореться, и Толя, несмотря на протесты стивидора и появление на борту заместителя начальника порта, приказал матросам закрыть трюмы. Порту нужен был план. Морякам — безопасное плавание...
Разные грузы приходилось возить Толе. Но однажды на теплоход погрузили... слона. Было это в Одессе. Слон догонял уехавший на гастроли в Италию Московский цирк. Он приболел и не смог уехать вовремя со своими «коллегами».
Накануне погрузки капитал вызвал Толю и представил маленькому лысому человеку в белой рубахе, украшенной галстуком-бабочкой. Человек по-хозяйски сидел в кресле капитанской каюты и курил сигару. Это был дрессировщик, хозяин слона. Внимательно оглядев Толю, он сказал:
— Слона зовут Ваня. Мне подарили его в Индии. Это один из умнейших слонов в мире. Капитан рекомендует вас как опытного грузового помощника. Постарайтесь, чтобы слон чувствовал себя, как дома.
— Анатолий Иванович, — добавил капитан. — Слон будет жить на палубе. Мы принайтовим его цепью за палубный рым. Приставьте к нему матроса вашей вахты Овчаренко. Парень вырос в деревне и, наверное, умеет ухаживать за животными.
Вернувшись к себе в каюту, нервничающий Толя закурил. Несколько дней как бросил курить. Но тут — такой груз!
На причале, провожать слона собралась толпа грузчиков. Сбежались моряки и с соседних судов. А девушка-крановщица, поднимавшая слона на палубу «Фастова», бросила ему с высоты крана цветок. Слон подобрал хоботом цветок и поклонился, вызвав на причале бурю восторга.
Но Толе было не до восторгов. От Одессы до Италии пять суток хода. И эти пять суток со слоном на палубе нужно было пережить!..
Черное море штормило. Волны с шипением гнались за теплоходом. А ветер завывал в снастях с такой силой, что слон от страха приседал на задние ноги и прижимал уши.
— Это тебе не в цирке! — смеялись матросы. Хозяин слона укачался и не выходил из каюты. Матрос Овчаренко, рыжий коренастый парень, не боявшийся лазить на самую высокую мачту, походив вокруг слона, заявил:
— Нэхай хто другой. Я щэ житы хочу.
Толя презрительно посмотрел на Овчаренко и сам подсунул слону корыто с едой. Но только слон вытянул хобот, как Толя быстро отскочил в сторону.
На мостике к Толе подошел пожилой матрос Зинатулин:
— Анатолий Иванович, я в молодости в нашей татарской деревне конями увлекался. Давайте буду ухаживать за этим красавцем.
Толя обрадовался:
— Пожалуйста!
Но и Зинатулин, когда слон чуть не придавил его, махнул рукой:
— Не-е... Это не конь...
Прошли Босфор, Дарданеллы, вошли в штормившее Эгейское море, и Толя не выдержал. Рванул дверь каюты дрессировщика:
— Вставайте! Слон не ящик. Ни я, ни наши матросы не умеем с ним обращаться!
— Научитесь вежливости, молодой человек, — сказал хозяин слона, не вставая с койки. Он уже не курил сигару. От качки в каюте все двигалось, скрипело, и на измятое бледное лицо дрессировщика было жалко смотреть.
Толя хлопнул дверью и пошел к капитану:
— Василий Николаевич, все боятся ухаживать за слоном!
— За груз отвечаете вы.
Толя понял. В море нужно уметь делать все. Даже ухаживать за слоном. Он осунулся. Перестал ходить обедать в кают-компанию. Ему казалось, что от него неприятно пахнет конюшней. Он ел возле камбуза, усаживаясь на палубный кнехт, и повариха Екатерина Федоровна, добрая, немного ворчливая женщина, глядя на Толю, сочувственно вздыхала и проклинала «той дэнь, колы до «Фастова» прычэпылося цэ нэщастя».
Толина вахта, как второго помощника, была с ноля часов. Моряки называли эту вахту «собачьей». Были еще вахты «беспартийная» и «прощай, молодость». «Беспартийная» — с 16 до 20 часов, в это время на советских судах проводились собрания и другие общественные мероприятия. А «прощай, молодость» — с 20 до 24 часов, когда крутили кинофильмы и устраивали вечера отдыха, на которых на «Фастове» можно было по очереди потанцевать с молоденькой буфетчицей Надей.
Толя любил свою вахту. Он ведь был Звездочетом. А когда ещё полюбоваться звездами, как не ночью! Еще любил «собачью» за то, что когда все на судне спят, именно он, Толя Квашин, обеспечивая безопасность людей и груза, вел в ночном море теплоход!..
Перед Неаполем Толя стоял свою последнюю ночную вахту. Черное с проседью звезд небо уже подсвечивалось на горизонте алым заревом Везувия. Море было пустынным. Лишь далеко-далеко то показывался, то исчезал слабенький огонек какого-то судна.
Прохаживаясь по мостику и поглядывая вперед, Толя предвкушал скорый приход в порт, когда слон сойдет на берег, и он, второй помощник капитана Анатолий Иванович Квашин, займется своими прямыми обязанностями: лазить по трюмам, ругаться с итальянскими грузчиками, угощать в каюте крепко заваренным чаем стивидора, внимательно проверяя принесенные им тальманские расписки, чтобы не ошибиться в подсчете принимаемых на борт ящиков с лимонами, которые они будут грузить на Одессу...
Вдруг Толя услыхал протяжный звук. Гудок! Совсем близко гудело какое-то судно. Толя выбежал на крыло мостика и глянул в сторону кормы.
Никого! Но воображение сразу нарисовало страшную картину: какое-то судно с заглохшим двигателем, потеряв остойчивость, накренившись, хрипит, зовет на помощь.
— Овчаренко! — окликнул Толя своего вахтенного матроса. — Вы слышали?
— Гудыть хтось, — отозвался с другого крыла мостика Овчаренко.
Звук повторился. Оглядев море в бинокль, но ничего не обнаружив, Толя позвонил капитану. Тот в трусах и майке выскочил на мостик.
— Вон там, — Толя показал в сторону кормы.
Капитан подошел к работавшему радару, внимательно посмотрел на экран, потом, взяв у Толи бинокль, осмотрел горизонт. Звук повторился. Громкий, протяжный, совсем близкий.
— Когда вы слышали его в последний раз? — спросил капитан.
— Минут десять назад.
— Какой у нас ход?
— Пятнадцать узлов.
— Так что же, он гонится за нами?
Толя пожал плечами. В самом деле, «Фастов» шел довольно быстро, а звук все время слышался рядом. Капитан вернул Толе бинокль и засмеялся:
— Все ясно. Это ваш приятель. А вот что ему нужно, почему шумит, спросите у его хозяина. Спокойной вахты!
И капитан ушел. А Толя тут же представил, как утром о его ошибке узнает экипаж. Над ним будут смеяться матросы, штурманы, механики... Черт бы побрал этого слона!
— Цэ вин бэрэг чуе, — уточнил Овчаренко. — От жэ слонова наша вахта!
Утром ошвартовались в Неаполе. Уже у входа в порт «Фастов» начали окружать прогулочные катера и яхты, переполненные туристами. На теплоход нацелились кинокамеры и защелкали фотоаппараты. Ведь не каждый день увидишь на палубе грузового судна слона!
А когда Толиного мучителя перенесли подъемным краном с палубы теплохода на причал, его окружили чумазые неаполитанские мальчишки.
Провожать слона собрался весь экипаж. Только второй помощник капитана Анатолий Квашин стоял в стороне. Но когда слон в сопровождении встретивших его служителей Московского цирка, величественно покачивая головой, тронулся в город, Толя помахал ему рукой.
— Вы щэ з ным прощаетэсь? — удивился Овчаренко, подметая за слоном палубу. — Тьфу!
На трапе капитан прощался с хозяином слона. Проходя мимо, Толя отвернулся. Все. «Слоновая» вахта кончилась! Из открытых дверей портового склада донесся запах лимонов. И Толя счастливо улыбнулся.
— Анатолий Иванович!
Толю звал капитан. Хозяина слона рядом с ним уже не было. Толя подошел. Капитан протянул ему маленький значок:
— Это передали вам.
Толя посмотрел на значок. Под куполом цирка на трапеции работал гимнаст. А сверху была надпись: «Госцирк СССР».
— Теперь в любой советский цирк можете бесплатно ходить!
И капитан крепко пожал Толе руку.
Прошло время, и мой друг сошел в отпуск. Но вскоре его вызвали в отдел кадров.
— Московский цирк будет грузиться в Одессе на Канаду, в Монреаль, — сказал Толе инспектор. — Звонили из Москвы, интересовались вами. Вы же сопровождали слона в Италию. Вот и пойдете с ним в Монреаль.
— А как же «Фастов»? — растерянно спросил Толя.
— Капитан вас отпускает. Пора, говорит, Квашину выходить в океан.
Так, благодаря слону, Толя увидел и океанские звезды...
Вечерняя Одесса, 09.05.2013
