Козы на развалинах империи
В Одессе продают ливанские яблоки. Зима, слякоть, голые деревья грустно чернеют на светлом фоне моря, а запах яблок пьянит, как запах весны.
Я вспоминаю Бейрут. Там я видел, как эти яблоки спускают в пароходные трюмы, и грузчики, похожие на веселых разбойников из «Доктора Айболита», едят их с морозным хрустом.
Бейрутский порт небольшой: радужная лужа с кривыми причалами и маленькой свечкой маяка на низком молу. Город рядом, и кажется, что пароходы ошвартованы под стенами домов, а мачты - это пожарные лестницы.
Город интересен по утрам, когда воздух крепок и свеж после ночи. Спешат на работу маляры, несут на плечах длинные кисти; поблескивая пряжками портфелей, торопятся в свои конторы чиновники; в кофейнях разжигают мангалы, а уличные торговцы, разложив на тротуарах товар, принимают из рук ресторанных мальчишек завтрак - теплый лаваш с сочными кусками баранины.
Нас увлекла улица, потом начинался рыбный базар. Этот базар был похож на морское дно. Нас даже слегка покачивало от стойкого запаха сырости, йода и обилия шевелящейся живности.
За базаром тянулись лавки менял. Мы подолгу разглядывали старинные золотые луидоры, гинеи и гульдены. Здесь можно было увидеть даже русские ассигнации екатерининских времен. Менялы спокойно читали газеты, а мы, глядя на эти богатства, вспоминали времена корсаров и видели в своем воображении абордажные бои, трюмы, набитые золотом, и свежую кровь на темных кафтанах.
Иногда возле менял останавливались длинные лимузины. Красноватая пыль подрагивала на радиаторах, а за приспущенными стеклами чернели фигурки женщин. Лица женщин были закрыты. Из машин выходили шейхи, владельцы нефтеносных районов па берегах Персидского залива. Они приезжали в Бейрут развлечься и отдохнуть. Менялы вставали за свои конторки, и лица их сразу потели. Шейхи швыряли на прилавки кувейтские динары, и пока меняны отсчитывали им ливанские фунты, они рассматривали город, как завоеватели.
Зной тяжелел. Магазины закрывались, в кафе наглухо опускали тенты, и улицы просматривались до самого моря. Мы шли за прохладой к городскому фонтану.
Возле фонтана обычно обедали мастеровые. Они сбрасывали промасленные спецовки и садились в кружок. Один из мастеровых делил еду и доставлял из фонтана воду. Он набирал ее в узкий медный кувшин. К кувшину прикладывались с таким удовольствием, словно в нем было хорошее вино. После еды пожилой небритый мастеровой доставал из кармана спецовки потрепанную книжку и не спеша читал ее вслух. Его слушали, покуривая едкий табак, а мне это напоминало почему-то дореволюционные маевки, какими я их видел в кино...
Мы решили попасть в знаменитый Баальбек. О его храмах рассказывали на улицах Бейрута рекламные щиты. Мысль, что можно увидеть постройки, сооруженные на этой земле древними римлянами, обжигала, как кипяток. Ехать пришлось долго. Тесный автобус дребезжал грязными стеклами, на руках у женщин (они возвращались с базара) бились в истерике куры, а мужчины, как ни в чем не бывало, разложив на коленях плоские доски, играли в нарды. Толстый кондуктор заглядывал через спины играющих и хохотал. Шофер тоже изредка подзадоривал игроков. Было душно, но хорошо, как в деревенской корчме.
Баальбек оказался величественной свалкой громадных камней, остатков колонн и стен огромных когда-то храмов. Римская империя спустя много веков заявила о себе внушительно и громогласно. Мы рассматривали орнамент карнизов храма Вакха, коринфские колонны храма Юпитера и удивительный по своему изяществу хорошо сохранившийся Круглый храм. Завоевав Восток, римляне обогатили свою архитектуру местными традициями. Это видно по кладке храмов. Они сложены из крупных тесаных блоков, насухо. Так складывались египетские пирамиды.
На развалинах было пустынно. Между гигантских колонн паслись козы. На шее лохматого белого козла позванивал колокольчик, а ветер приносил с гор аромат яблок. Там уже отходили к ночи яблоневые сады.
Назад мы мчались в такси. Шофер гнал машину, согнувшись над рулем, как жокей, и огни Бейрута накатывались на нас багровым валом.
1972 г.
