Воспоминания о Нюрнбергском процессе
Бывая в Нюрнберге, я каждый раз прихожу к мрачному зданию Нюрнбергского земельного суда, где с ноября 1945-го по октябрь 1946 года проходил процесс по делу главных нацистских преступников.
Здание это мне хорошо знакомо по кадрам кинохроники, которые я видел в Одессе в первые послевоенные годы. Репортажи с Нюрнбергского процесса показывали тогда в кинотеатрах перед фильмами.
И вот в который раз я стою у здания суда, где знаменитый кинопублицист и режиссер Роман Кармен со своей бригадой кинооператоров снимал эти репортажи. Только тогда, когда шел процесс, у входа в это здание стояли на часах советские и американские солдаты. А на скамье подсудимых сидели: основатель гестапо и шеф военно-воздушных сил фашистской Германии рейхсмаршал Герман Геринг, заместитель Гитлера по нацистской партии Рудольф Гесс, начальник штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, министр иностранных дел фашистской Германии фон Риббентроп, глава Имперского ведомства безопасности Эрнст Кальтенбруннер, рейхскомиссар Нидерландов и организатор депортации голландских евреев в нацистские лагеря смерти Артур Зейсс-Инкварт, начальник Штаба оперативного руководства Вермахта Альфред Йодль, главный идеолог нацизма, рейхскомиссар оккупированных территорий Советского Союза Альфред Розенберг и другие гитлеровские головорезы. Всего двадцать один человек. За исключением Гитлера, Геббельса и Гиммлера. Эти предусмотрительно покончили жизнь самоубийством. Позже, выслушав вынесенный ему Нюрнбергским международным трибуналом смертный приговор, совершил самоубийство и Герман Геринг. Накануне казни, несмотря на строжайшую охрану подсудимых, кто-то все же передал Герингу ампулу с цианистым калием, и его не пришлось тащить на виселицу, как остальных приговоренных к повешению. Вешали их тоже здесь, во дворе этого здания. Вешал американский солдат. И казнь гитлеровских изуверов тоже видели в кинотеатрах миллионы кинозрителей.
Трупы повешенных, включая и труп Геринга, были кремированы, а пепел развеяли с самолета над долиной реки Изар.
Но пока шел Нюрнбергский процесс, помню, как на одесских улицах с раннего утра возле газетных киосков выстраивались длинные очереди. После долгих лет гитлеровского кошмара люди жаждали узнать, какой приговор вынесет главным нацистским преступникам Международный трибунал.
То, что происходило на процессе, можно было узнать не только из кинорепортажей, которые снимала в зале судебных заседаний бригада советских кинооператоров, но и со страниц газет, где изо дня в день публиковались гневные статьи самых известных в то время советских писателей и журналистов, аккредитованных на Нюрнбергском процессе: Бориса Полевого от газеты «Правда», Ильи Эренбурга от газеты «Известия», Василия Гроссмана от газеты «Красная Звезда».
Рядом с этими статьями па газетных страницах размещались злые карикатуры на фашистских главарей, сидевших на скамье подсудимых. Их рисовали прямо с натуры находившиеся в ложе для прессы известные советские художники-карикатуристы Борис Ефимов и Кукрыниксы. Я даже помню обложку вышедшего под Новый 1946 год популярного в Советском Союзе журнала «Крокодил» с карикатурой Бориса Ефимова. На ней были большие часы с цифрой 12, обвитые веревочной петлей, на которую с ужасом смотрели сидевшие на скамье подсудимых фашистские палачи.
Международный трибунал предъявил бывшим партийным и военным руководителям гитлеровской Германии следующие обвинения:
1. Тайный заговор против народов мира с нарушением международных договоров.
2. Планирование, развязывание и проведение агрессивных войн.
3. Нарушение правил и обычаев ведения войны (жестокое обращение с военнопленными и заложниками, массовое их уничтожение, бомбардировки мирных населенных пунктов и т. д.).
4. Преступления против человечества (порабощение и разграбление целых народов, истребление этнических групп, прежде всего евреев и цыган, издевательства над больными, инвалидами, стариками, детьми, их физическое уничтожение, угоны гражданского населения в рабство и т. д.).
Выслушав эти обвинения, ни один из подсудимых не признал себя виновным, ссылаясь на долг повиновения приказам свыше и неосведомленность о целях, характере и масштабах проводимого в оккупированных странах террора.
И здесь мне хочется привести выдержку из книги Романа Лазаревича Кармена «Но пасаран!», в которой он описывает свою работу на Нюрнбергском процессе и то, как под давлением неопровержимых фактов и показаний свидетелей рассыпались защитительные речи адвокатов гитлеровских палачей. Вот что писал Кармен:
«Зал был полон, когда советское обвинение предъявило трибуналу план вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз под названием «План Барбаросса». Этот дьявольский план был подготовлен во всех деталях задолго до нападения фашистской Г ер-мании на Советский Союз. Он вынашивался в штабах гитлеровского вермахта, обсуждался на многих секретных совещаниях. Альфред Розенберг предложил к «Плану Барбаросса» свой план ограбления и полного уничтожения советского народа.
Военная часть этого зловещего плана создавалась при непосредственном участии генерала Паулюса, командовавшего впоследствии 6-й гитлеровской армией, осаждавшей Сталинград, и в феврале 1943 года взятого нашими войсками в плен. Паулюс задолго до начала войны проехал вдоль всей границы СССР, на местах знакомясь с обстановкой, чтобы как можно лучше спланировать внезапное нападение на Советский Союз.
Генеральный прокурор СССР Руденко, главный обвинитель от Советского Союза, представил суду письменные показания Паулюса.
Защита Геринга выступила против этих показаний. Адвокат заявил: «Нам не внушает доверия этот документ. Мы хотели бы здесь, в зале суда, выслушать Паулюса, если, разумеется, взятый в плен, он не был расстрелян».
Адвокат Геринга был уверен, что советское обвинение не доставит Паулюса в Нюрнберг.
Председательствующий английский судья Лоуренс, спустив на кончик носа очки, обратился к Руденко с вопросом:
- Господин Руденко, как вы полагаете, сколько времени понадобилось бы для доставки в зал трибунала фельдмаршала Паулюса?
Руденко задумался на мгновение и ответил:
- Несколько минут.
Появление Паулюса 11 февраля 1946 года в качестве свидетеля в зале заседания Международного трибунала вызвало переполох на скамье подсудимых. Вскочили со своих мест и уставились на бывшего фельдмаршала адвокаты. Ведь многие из них, веря гитлеровской пропаганде, думали, что Паулюс еще в Сталинграде покончил с собой, что его давно нет в живых.
Один из американских корреспондентов писал в свою газету: «Советский обвинитель Руденко бросил сегодня в зал трибунала атомную бомбу!».
Элегантный, в черном штатском костюме, Паулюс вошел в зал, принял присягу и начал давать показания. Он с большими подробностями повторил все то, что содержалось в его письменных показаниях, раскрывающих план нападения фашистской Германии на Советский Союз.
Когда Паулюс говорил, в зале стояла мертвая тишина.
- Кого из сидящих на скамье подсудимых вы считаете главным виновником нападения на СССР? - задал Руденко вопрос Паулюсу.
- Геринга, Кейтеля, Йодля, - отчеканил Паулюс, скрестив взгляд с бывшими своими коллегами...».
Изучая ход этого процесса, я перечитал множество свидетельств советских писателей и журналистов, присутствовавших в зале суда, в том числе книгу «Нюрнбергский эпилог» известного в свое время юриста А. И. Полторака, который был на процессе секретарем советской делегации.
Находясь в Германии и приступив к работе над этим очерком, я решил дополнить его материалами из немецких архивов. Для этого поехал в город Фрайбург, где находится Главный военный архив Федеративной Республики Германии. Меня интересовал фельдмаршал Паулюс, один из исполнителей «Плана Барбаросса», преданно служивший фюреру немецкого народа Адольфу Гитлеру, прошедший с боями со своей армией от западных границ СССР до Волги, видевший зверства, которые творили гитлеровцы на советской земле, но верный военной присяге и продолжавший выполнять свой долг, пока не оказался в русском плену в разрушенном его армией Сталинграде.
Именно в лагере для высокопоставленных фашистских военнопленных, который был создан советскими властями в бывшем монастыре под старинным русским городом Суздалем, фельдмаршалу Фридриху Паулюсу открылся совершенно новый мир, о котором он прежде слышал только отрицательное.
Как честный человек Паулюс должен был признать, что благодаря фашистской пропаганде у него было искаженное представление о советском народе. Это прозрение происходило постепенно. Но когда оно произошло, то настолько изменило мировоззрение бывшего фельдмаршала, что, узнав о начавшемся в Нюрнберге процессе над главными нацистскими военными преступниками, он обратился к советскому правительству со следующим заявлением: «Сегодня, когда преступления Гитлера и его пособников поставлены на суд народов, я считаю своим долгом предоставить советскому правительству все известное мне из моей деятельности, что может послужить на Нюрнбергском процессе материалом, доказывающим виновность преступников войны».
Далее Паулюс привел неопровержимые доказательства, разоблачавшие подготовку гитлеровским правительством, верховным главнокомандованием и генеральным штабом вермахта планов нападения на Советский Союз, несмотря на то, что между СССР и гитлеровской Германией 23 августа 1939 года был подписан «Пакт о ненападении и экономическом сотрудничестве».
В своем заявлении Паулюс перечислил десятки фактов, уличающих Геринга, Кейтеля, Йодля в неслыханных преступлениях против человечества, против народов Советского Союза и других европейских стран.
В этом заявлении Паулюс не пытался обелить себя, признавая и свою вину. Он писал: «Я сам несу тяжелую ответственность за то, что я тогда, под Сталинградом, выполнял приказы военных руководителей, действовавших сознательно преступно. И как оставшийся в живых под Сталинградом считаю себя обязанным дать удовлетворение русскому народу».
Направив советскому правительству это заявление, Фридрих Паулюс выразил готовность выступить в качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе и дать показания Международному трибуналу. «К такому шагу, - писал он, - меня побуждает долг перед немецким народом. В интересах будущего немецкого народа, его реабилитации перед мировым общественным мнением, его будущего мирного сосуществования с другими народами мне необходимо выступить в Нюрнберге с показаниями о развязывании Гитлером и его окружением захватнических войн и вызванных ими бесчеловечных деяниях -искоренении целых народов захваченных стран, грабеже населения на чужих территориях, организации концентрационных лагерей и еврейских гетто и массовом уничтожении в них людей».
Все это я узнал из архивных материалов в Главном военном архиве во Фрайбурге. Мне их любезно предоставил один из сотрудников архива, господин Дирк Райнер. Узнав, что я бывший малолетний узник еврейского гетто и концентрационного лагеря, созданного фашистскими оккупантами на Украине, этот немолодой уже человек рассказал мне, что сам он маленьким мальчиком пережил в апреле 1945 года штурм Берлина Красной армией, когда под обломками дома, в который попал артиллерийский снаряд, погибла вся его семья, а его, чудом оставшегося в живых, вытащили из-под завалов советские солдаты. Затем Дирк Райнер дал мне прочитать стенограмму перекрестного допроса Паулюса, который вели во время Нюрнбергского процесса адвокаты подсудимых.
Читая эту стенограмму, я как бы видел на свидетельской трибуне бывшего фельдмаршала, которого гитлеровская пропаганда после поражения фашистских войск под Сталинградом торжественно похоронила, а втайне прокляла, и который, словно встав из могилы, явился в Нюрнберг, чтобы перед судом разоблачить гитлеровский генштаб, являвшийся в руках Гитлера таким же послушным орудием международного разбоя, как гестапо, СС и СД...
Не буду утомлять читателя подробностями этого перекрестного допроса, который длился несколько часов, приведу здесь лишь некоторые выдержки из стенограммы.
«Адвокат Нельте (защитник Кейтеля): Господин Паулюс, из ваших свидетельских показаний следует, что вы, как и начальник Генерального штаба Гальдер, знали факты, которые характеризовали войну против России как преступную. И тем не менее, ничего не предприняли против этого?
Паулюс: Да.
Нельте: Зная все эти факты, вы приняли на себя командование армией, которая была направлена на Сталинград. Скажите, не возникало ли у вас мысли уклониться от использования вас в действиях, которые вы называете преступными?
Паулюс: В связи с принятой мной воинской присягой, а также в связи с той колоссальной пропагандой, которая имела место в то время, я, как и многие другие, думал, что должен выполнить свой долг по отношению к своей родине.
Экснер (защитник Йодля): Скажите, почему, когда вы увидели, что положение под Сталинградом столь безнадежно и ужасно, как вы уже сегодня говорили, почему вы не действовали вопреки приказу фюрера «держаться до последнего солдата» и не осуществили прорыв?
Паулюс: Потому что мне тогда казалось, что судьба немецкого народа зависела от того, возьмем мы Сталинград или нет.
Экснер: Скажите, были ли вы преподавателем в военной академии в Москве?
Паулюс: Нет, не был.
Экснер: Скажите, занимали ли вы какую-нибудь должность в Москве?
Паулюс: Я до войны никогда не был в России.
Экснер: А во время вашего плена?
Паулюс: Я, как и мои товарищи, находился в России в качестве военнопленного.
Хорн (защитник Риббентропа): Господин свидетель, вы сказали, что, находясь в плену, осмысливая все, что произошло с вами и вашей армией, в которой, по вашим словам, погибли от холода и голода сто тысяч немецких солдат, вы поняли всю преступность гитлеровского режима. Начали ли вы тогда передавать советским властям ваши военные знания и опыт?
Паулюс: Никоим образом и никому. А что касается моего прозрения, то я уже сказал, что до Сталинграда, выполняя свой воинский долг, не представлял себе объема преступлений гитлеровского правительства в развязывании этой войны и не мог понять ее объема. Это я понял только там, под Сталинградом.
Хорн: Скажите, вы выступаете здесь в качестве свидетеля под давлением советских властей, сохранивших вам жизнь, или по вашей доброй воле?
Паулюс: По своей доброй воле».
Как писал тогда в газете «Правда» ее корреспондент на процессе Борис Полевой: «Показания Паулюса в Нюрнберге по фактам преступной деятельности гитлеровской верхушки в лице сидящих на скамье подсудимых Геринга, Кейтеля, Риббентропа и других прозвучали, как удар гонга на ринге, возвещающего о совершенно бесспорном нокауте».
Среди всех рассмотренных судьями преступлений гитлеровского режима против человечества уничтожение евреев потрясло мир своей жестокостью, масштабностью и циничностью. Английский прокурор сэр Шоукросс в обвинительной речи сказал: «Если бы подсудимые ни в каких других преступлениях больше не обвинялись, этого одного уже достаточно для вынесения самого сурового приговора».
Подобных ужасов история еще не знала. Нормальным людям трудно было признать трагическую реальность, обозначенную впоследствии не всем понятным словом «Холокост», - планомерное преследование и тотальное уничтожение целого народа, осуществлявшееся нацистами на протяжении более десяти лет в Германии и в оккупированных европейских странах. Хотя множество фактов истребления евреев было известно на Западе до Нюрнбергского процесса, их чаще всего недооценивали или просто замалчивали.
Более полная картина уничтожения евреев предстала в зале суда после показа снятой самими гитлеровцами кинохроники, которую они не успели уничтожить, и после выступлений немногих выживших в лагерях смерти свидетелей.
Но и в этой открывшейся судьям страшной картине - присутствовали перчатки и абажуры, сделанные из человеческой кожи, состриженные с узниц концлагерей тонны волос, которыми набивались матрацы, газовые камеры и выгребаемые оттуда трупы, печи крематориев, где эти трупы сжигались, - в этой страшной картине не Дантова, а гитлеровского ада, недоставало многих деталей. Ведь гитлеровцы старались заметать следы своих преступлений, сжигая трупы, уничтожая орудия убийств, свидетелей и документы. Многие нацистские палачи успели скрыться, а немногочисленных свидетелей фашистских злодеяний находили с трудом.
Сидевшие на скамье подсудимых бывшие руководители фашистской Германии всячески пытались отмежеваться от преступлений против евреев, упорно отрицая свою личную вину. Так, например, Герман Геринг утверждал: «Я не помышлял о массовом убийстве евреев. Я лишь хотел убрать их из большого бизнеса». А главный идеолог нацизма Розенберг, один из ярых разработчиков «расовой теории» о «недочеловеках», к которым в первую очередь относились евреи, и автор стратегии «по освобождению жизненного пространства для немецкой расы господ», каялся в суде: «Конечно, мы могли разрешить еврейскую проблему мирными средствами - путем квот для эмиграции евреев, но этому противился Гитлер».
1 октября 1946 года был оглашен приговор. Двенадцать главных нацистских преступников Международный трибунал приговорил к смертной казни через повешение. Среди них - министр иностранных дел гитлеровской Германии фон Риббентроп, рейхсмаршал авиации и основатель гестапо Герман Геринг, один из создателей «Плана Барбаросса», начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта, автор приказа о расстрелах взятых в плен комиссаров и евреев, подписавший 8 мая 1945 года акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии Вильгельм Кейтель и другие.
Правая рука Гитлера Рудольф Гесс был приговорен к пожизненному заключению. Двое оправданы: бывший вице-канцлер, а позже посол Германии в Турции фон Папен и ответственный за радиопропаганду Ганс Фриче.
Приговоренные к повешению были казнены на рассвете 16 октября 1946 года...
Тогда в Нюрнберге, после окончания самой кровопролитной в истории человечества второй мировой войны, были заложены основы международного права в сфере уголовных преступлений против мира и человечества. Впоследствии Организация Объединенных Наций, созданная вскоре после окончания войны, приняла ряд документов, провозгласивших незыблемость фундаментальных свобод и прав человека. По образцу Нюрнбергского трибунала были созданы Международный суд ООН, Международный суд в Гааге, Страсбургский суд по правам человека и Международный трибунал по бывшей Югославии.
И хотя по сей день в мире сохраняются тоталитарные режимы, совершаются акты агрессии и террора, безнаказанно действуют фашистские группы в Европе и па территориях бывшего Советского Союза, никто из самых высокопоставленных лиц в любом государстве сегодня не застрахован от справедливого наказания за свои злодеяния.
... Бывший малолетний узник одесского гетто и карловского концлагеря, приезжая в Нюрнберг, я долго стою перед зданием, где много лет назад Международный трибунал судил главных нацистских преступников.
Кровавая эпоха Гитлера давно закончилась. Возмездие свершилось. И хмурое здание Нюрнбергского суда высится, как памятник тому великому возмездию.
2012 г.
