Утерянный якорь
Казалось бы, какая может быть связь между кубинской монетой достоинством в один песо и якорем океанского судна? Но в моей многолетней морской практике был случай, который связал эти предметы.
Зимой 1971 года теплоход «Аркадий Гайдар», на котором я плавал стармехом, пришел с грузом кубинского сахара в Одессу. Один из таможенников, досматривая каюту третьего помощника капитана, открыл платяной шкаф, сунул руку в карман висевшего там пиджака и достал оттуда серебряную монету достоинством в один песо. Эта старая потертая монета, ходившая на Кубе еще при диктаторе Батисте, не была внесена в таможенную декларацию, которую третий помощник заполнил перед приходом в родной порт, и таможенник составил протокол о контрабанде.
Может быть, сотрудник таможни и не обратил бы на эту монету внимания, если бы в то время на Платоновском молу одесского порта не стояла под арестом «Башкирия» - пассажирский лайнер, работавший на ближневосточной линии Одесса - Бейрут. На «Башкирии» при очередном ее возвращении в Одессу в каюте у одного из барменов таможенники обнаружили тайник с золотыми монетами.
Делом занялся КГБ. При допросе бармена выяснилось, что он возил в Бейрут крупные суммы советских денег, которые пользовались тогда на Ближнем Востоке большим спросом, и приобретал на эти деньги золотые изделия, в том числе и монеты. Все это преследовалось советскими законами, и судно было арестовано. На линию Одесса - Бейрут поставили «Украину», а у трапа «Башкирии», пока шло следствие, круглые сутки дежурила милиция, не выпуская никого на берег. Во всех каютах «Башкирии» таможенники вскрывали переборки, в машинном отделении открывали топливные и балластные танки, и в одном из пустых танков нашли спрятанные там золотые изделия. Выяснилось, что их спрятал один из механиков по просьбе музыкантов судового оркестра, которые заплатили ему за это.
Был суд. Проходил он во Дворце моряков. Контрабандисты получили тюремные сроки, и в газете «Моряк» была обо всем этом статья под названием «Пауки».
Вот поэтому таможенник и составил протокол о контрабанде, когда при досмотре «Аркадия Гайдара» обнаружил незадекларированный серебряный песо, который третий помощник, коллекционировавший монеты разных стран, выменял на Кубе на флакон одеколона «Шипр».
После изгнания с Кубы диктатора Батисты и прихода к власти революционного правительства Фиделя Кастро американцы блокировали остров. Население Кубы получало продукты по карточкам. Парфюмерии не было никакой, и дешевые советские одеколоны «Шипр», «Кармен», «Цветочный» и другие пользовались большим спросом. Этим и воспользовался наш третий помощник, выменяв у кубинского грузчика на флакон одеколона эту монету. И, сунув ее в карман, забыл.
На следующий день после таможенного досмотра третьего помощника списали. Нового не прислали. Капитану позвонили из отдела кадров и сказали, что пришлют перед отходом в рейс.
И вот, когда в Одессе часть кубинского сахара была уже выгружена, поступила команда диспетчера срочно сниматься в Херсон и остальную часть сахара выгружать там.
Боцман в тот день уехал с утра в отдел снабжения получать новые швартовные концы. Капитан послал за ним матроса, но тот боцмана не нашел. А диспетчер настаивал на немедленном отходе, угрожая капитану выговором.
Пришлось сниматься в Херсон без боцмана и третьего помощника. И все бы ничего, если бы не туман. Он лег густой пеленой у острова Березань, находящегося недалеко от входа в Днепр, на берегах которого расположен Херсон. Капитан Виктор Алексеевич Бовжученко, чтобы переждать туман, решил стать на якорь. И тут произошло вот что.
При постановке судна на якорь на бак посылаются третий помощник и боцман. По команде с мостика отдать левый или правый якорь боцман отдает на брашпиле тормоз якорной цепи, и якорь под своей тяжестью уходит в воду. Когда якорь достигает дна, и цепь ослабевает, боцман быстро зажимает тормоз, чтобы цепь не ушла вслед за якорем, а третий помощник докладывает по переговорному устройству на мостик, что якорь на грунте. Капитан дает задний ход, набивая втугую якорную цепь, потом стопорит машину и - «На баке свободны!».
Но третий помощник и боцман остались в Одессе. И капитан послал на бак четвертого помощника и матроса - плотника, проинструктировав их, как отдавать якорь.
Когда с мостика поступила команда: «Отдать левый якорь!» -и плотник отпустил на брашпиле тормоз якорной цепи, которая с грохотом устремилась за якорем в воду, четвертый помощник отскочил от брашпиля, споткнулся о приваренный к палубе рым и упал. А плотник, вместо того чтобы зажать тормоз и удержать якорную цепь, бросился поднимать товарища, который ударился головой о стальную палубу и потерял сознание. Не зажатая тормозом якорная цепь, вырвав крепление, на котором она держалась в цепном ящике, вслед за якорем ушла на дно.
Был бы на баке третий помощник, который не раз присутствовал при отдаче якоря, этого бы не произошло. Но...
Правый якорь отдавал уже старпом. Он стоял на мостике рядом с капитаном, и когда стало ясно, что судно ничто не держит, а на экране радара Березань была уже рядом, старпом помчался на бак и, отдав якорь, быстро зажал тормоз якорной цепи. А потом вместе с плотником отнес пострадавшего в судовой лазарет.
Наш врач, осмотрев парня, доложил капитану, что по всем признакам у того сотрясение мозга, и нужно как можно быстрей доставить его больницу. И капитан пошел в Херсон.
Обычно при следовании в Херсон берут лоцмана. Но ни один лоцман не осмелился бы вести океанское судно по извилистому Днепру в тумане, не видя берегов. А наш капитан пошел.
Запеленговав место утери якоря, не отрываясь от экрана радара, он вел теплоход, отдавая команды рулевому, и я, стоя в машинном отделении у пульта управления главным двигателем, то убавляя, то прибавляя по командам с мостика обороты, думал о том, в каком напряжении находится капитан, решившись без лоцмана в туман идти по Днепру в Херсон!
Когда мы вошли в порт, туман уже расходился. На причале нас ждал боцман, приехавший из Одессы автобусом. А вскоре подъехала «скорая помощь», заказанная капитаном по радио, и четвертого помощника увезли в больницу. И пока мы стояли в Херсоне, наш врач почти каждый день ездил туда и говорил, что парень идет на поправку.
Утеря якоря - аварийное происшествие. Оно разбирается специальной комиссией пароходства, и выводы комиссии означают для капитана неприятности. Поэтому во что бы то ни стало мы должны были вернуться в Одессу с якорем.
Не знаю, куда ходил и с кем договаривался капитан за время выгрузки в Херсоне, но когда мы снялись в обратный рейс на Одессу, с нами пошел водолазный бот. У Березани, где был утерян якорь, мы остановились, и с бота ушел под воду водолаз. Боцман поднял грузовую стрелу, ее гак опустился вслед за водолазом, и через некоторое время под тарахтенье грузовой лебедки облепленная тиной якорная цепь, а за ней и якорь появились из воды и вскоре уже лежали на нашей палубе.
В Одессе с помощью плавкрана якорь установили на место, и к приходу комиссии оба якоря были в клюзах. Так что, все обошлось.
Уходили мы из Одессы снова на Кубу. Отдел кадров прислал нового третьего помощника, а к отходу вернулся из Херсона и четвертый.
Вот такая случилась когда-то история, связанная с кубинской монетой достоинством в один песо.
2017 г.
