Одесский вальс
Когда в 1967 году после Шестидневной войны между Израилем и Египтом был закрыт Суэцкий канал, суда Черноморского пароходства начали ходить в страны Юго-Восточной Азии - Индию, Индонезию, на Филиппины и в Японию, - огибая южную оконечность Африки. Только до берегов Индии этим маршрутом нужно было идти больше месяца, а в Японию и все два. Возвращаясь на Черное море через Индийский и Атлантический океаны, наши суда, чтобы пополнить запасы топлива и пресной воды, стали заходить на принадлежащие Испании Канарские острова, в их столицу Лас-Пальмас.
Это удивительные по своей красоте острова. На подходе к ним в море уже чувствуется запах цветущего миндаля, роз, эвкалиптов и еще каких-то незнакомых растений, какие можно увидеть только в тропиках.
Гавань Лас-Пальмаса, защищенная от океана высоким молом, до закрытия Суэцкого канала принимала в основном пассажирские суда и яхты, привозившие сюда, в благодатный тропический климат, курортников. Песчаные пляжи растянулись здесь на десятки километров. Загорающих на них особенно много зимой, когда немцы, французы, финны, норвежцы и англичане приезжают на Канары отогреться от свирепствующих в Европе морозов и снегопадов.
Но когда с закрытием канала в Лас-Пальмас стали заходить идущие в Европу из Юго-Восточной Азии торговые суда разных стран, власти города начали расширять гавань, строя новые причалы. А в городе стали открываться новые и новые магазины, так как в Лас-Пальмас потянулись торговцы из Гибралтара, Сеуты, Танжера, Касабланки и других близких к Канарским островам городов африканского континента. Но помимо многочисленных магазинов и наскоро сколоченных недалеко от порта лавок в Лас-Пальмасе были еще и уличные торговцы. Стоило только морякам выйти в город, как за проходной порта их окружала толпа торговцев, предлагавших купить сигареты, зажигалки, дешевые часы, женские косынки и детские игрушки.
Но всех превзошел появившийся в те годы в Лас-Пальмасе хорошо говоривший по-русски коммерсант по имени Коля. О нем ходили разные слухи. Одни говорили, что он - сын живущего во Франции белогвардейского офицера. Другие - что он бывший моряк, сбежавший в заграничном рейсе с советского судна. А на вопрос: «Коля, как ты попал в Лас-Пальмас?» - он отшучивался: «С неба свалился».
Был он смуглый, черноволосый, больше похожий на араба, чем на европейца. Он постоянно покрикивал на своих помощников, таких же смуглых, как и он, полуголых, рукастых, быстро и ловко упаковывавших все, что мы у Коли покупали. При этом на каждой покупке они надписывали черным фломастером фамилию купившего и название судна.
Колин магазин стал самым посещаемым нашими моряками из всех магазинов Лас-Пальмаса. И вот еще почему. Как только советское судно входило в гавань Лас-Пальмаса, на причале его уже ждали пять или шесть такси. Возле одной из машин стоял водитель, державший над головой плакат с надписью по-русски: «Едем в магазин к Коле. За такси платит он!». Сделав покупки, моряки на тех же такси возвращались в порт, не уплатив за это ни копейки!
Но, попав в Колин магазин, пойти в любой другой вы уже не могли. Вас просто не пускали. А если вам нужно было купить, например, какое-нибудь лекарство, Коля брал у вас рецепт и посылал в аптеку кого-нибудь из своих помощников.
- А все остальное, - говорил при этом Коля, - можешь купить у меня.
В Лас-Пальмасе мы получали деньги за весь рейс, и все эти деньги оставались у Коли. У него было все, что пользовалось тогда спросом у советских людей: модные в те времена плащи «болонья», джинсы, итальянские ковры и роскошные скатерти, мохеровая пряжа, чайные и кофейные сервизы, любые ткани и многое другое, чего нельзя было купить в страдающих вечным дефицитом советских магазинах.
Когда мы входили в магазин Коли, нас встречал хрипловатый голос Утесова, лившийся из мощного динамика, установленного у входа. В ритме вальса звучали дорогие для каждого одессита слова:
«Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог
У Черного моря открывшийся мне
В цветущих акациях город!
У Черного моря...».
Да, Коля умел торговать!
Но... В феврале 1974 года весь мир облетела сенсационная новость. В Советском Союзе был арестован, а затем выслан из страны и лишен советского гражданства лауреат Нобелевской премии писатель Александр Солженицын. В Германии, в аэропорту Франкфурта-на-Майне, куда прилетел самолет с Солженицыным, его встретил немецкий писатель, тоже лауреат Нобелевской премии Генрих Бёлль и приютил Александра Исаевича у себя.
Портреты Солженицына не сходили тогда с первых полос западных газет. Круглые сутки о высланном из СССР писателе вещали «вражеские радиоголоса»: «Голос Америки», Би-Би-Си, «Радио «Свобода» и «Немецкая волна». В Советском Союзе их постоянно глушили, но вдали от родных берегов, в океане, их было слышно хорошо. А книги Солженицына, запрещенные в СССР, но изданные западными издательствами, можно было видеть в витринах книжных магазинов разных стран.
Появились они и в магазине у Коли. На русском языке. Они не лежали на виду, но, подойдя к кому-нибудь из нас, Коля тихо говорил:
- Хочешь прочитать «Архипелаг ГУЛАГ»? Это же ваш, Солженицын. Возьму недорого.
Не знаю, как другие наши моряки, но я от такого предложения отказывался. У меня был горький опыт знакомства с запрещенной в Советском Союзе литературой (о нем я подробно рассказал в очерке «Мой «Доктор Живаго»). Поэтому, когда Коля предложил мне прочитать запрещенного Солженицына, я отшатнулся от него, как от прокаженного.
Да, Коля умел торговать. И, как любой коммерсант, старался заработать на чем угодно. Но Солженицын его подвел.
Накануне очередного захода в Лас-Пальмас, когда мы возвращались на Черное море из Индии с грузом чая, капитан получил из пароходства шифровку. В ней категорически запрещалось экипажам советских судов посещать в Лас-Пальмасе магазин торговца, который называет себя Колей и распространяет среди наших моряков антисоветскую литературу. Ответственность за выполнение этого распоряжения возлагалась на капитанов судов и на помполитов. Все это было зачитано на общесудовом собрании. И когда мы стали в Лас-Пальмасе к причалу, где нас, как всегда, ждали присланные Колей такси, мы, не обращая на них внимания, пошли в город.
Колин магазин был по дороге. Проходя мимо, мы услыхали до боли знакомое: «Есть город, который я вижу во сне...». Коля стоял на пороге магазина и молча смотрел нам вслед. Он понимал, что проиграл. Его торговле не помог даже голос Утесова, певший в ритме вальса дорогие для нас слова.
А вскоре был открыт Суэцкий канал, и при следовании наших судов в страны Юго-Восточной Азии Лас-Пальмас оставался далеко в стороне...
2016 г.
