«Победа» привозит армян
Есть в истории Черноморского пароходства славная страница, о которой помнят сегодня, наверное, только старые моряки. Это рейсы по доставке на родину репатриантов-армян. Работал на этих перевозках несколько лет пассажирский теплоход «Победа». Это был немецкий трофейный лайнер, который зимой 1946 года черноморские моряки перегнали из Гамбурга в Одессу. Сделав несколько рейсов по Крымско-Кавказской линии, «Победа» получила правительственное задание - начать перевозки армян.
После окончания второй мировой войны авторитет Советского Союза, принесшего народам Европы освобождение от гитлеровского рабства, был настолько велик, что в Сталина и в созданную им систему поверили многие. И тем, кто пережил ужасы той страшной войны, казалось, что после победного мая 1945 года мир станет лучше, честнее, справедливее.
Многое изменила та война. Рухнула колониальная система, державшая в рабстве народы Африки и Азии. На Ближнем Востоке возникло новое, веками ожидавшееся государство - Израиль. Появилась и новая международная организация, гарант мирного сосуществования народов - ООН.
И вот в это время армяне, бежавшие в 1915 году от турецких погромов в Грецию, Сирию, Ливан, Египет, Францию, захотели вернуться на свою историческую родину. Советское правительство поддержало это стремление, и летом 1946 года началась репатриация армян в Армению. Длилась она несколько лет. Правда, потом многие из репатриантов, поняв, что из себя на деле представляет советская власть, всячески пытались вернуться обратно. Но это было потом...
Плавание в 1946 году, после недавно закончившейся войны, было опасным. В Средиземном, Эгейском и Черном морях на пути судов встречались мины, и нужна была особая бдительность, чтобы избегать с ними столкновения. 5 мая 1946 года в Эгейском море подорвался на мине шедший из Нью-Йорка в Одессу с грузом продовольствия американский пароход «Филадельфия». Такой же случай произошел недалеко от Мальты с английским военным фрегатом «Георг Пятый». А в марте 1949 года в Черном море на подходе к Севастополю подорвался на плавучей мине и затонул черноморский теплоход «Анатолий Серов». Так что рейсы «Победы» были не из легких.
Тяжело приходилось и на стоянках в портах. Забирать армян «Победа» начинала из Пирея, потом шла в Латакию, Бейрут, Александрию, Марсель, привозила репатриантов в Батуми, откуда по железной дороге они ехали в Ереван. Каждая армянская семья везла большое количество багажа. У многих были редкие в те времена в Советском Союзе легковые машины. И все это нужно было погрузить, разместить и закрепить на случай штормовых погод. Принимая на борт этот груз, матросы сбивались с ног, старший помощник капитана ломал голову, куда поставить легковые машины, а пассажирский помощник отбивался от сердобольных мам, упрашивавших его дать их детям каюту, «где не будет качать».
Хватало забот и машинной команде. «Победа» была не новым лайнером, изношенные главные двигатели и вспомогательные механизмы требовали постоянного ухода, и стоянки в портах механики и мотористы использовали для ремонтных работ. Не все просто было и на переходах. Огромное количество пассажиров нужно было обслужить, накормить, а в некоторых случаях оказать медицинскую помощь.
Репатрианты ехали в неизвестность, одни - с радостью от предстоящей встречи с Родиной, другие - в смятении. Был случай, когда муж молодой армянки, француз, при прохождении Босфора прыгнул за борт и поплыл к берегу. Очевидно, решил: чем жить в сталинском Советском Союзе, лучше, пока не поздно, хоть и вплавь, добраться до Турции, а затем - назад во Францию. А однажды в Батуми, увидев хмурые лица встречавших «Победу» пограничников, один старик не захотел сойти на берег. Взволнованным родственникам пришлось стаскивать его с теплохода силой.
Пострадал в тех рейсах и капитан. Во время стоянки в Пирее сбежал с «Победы» электрик - поехал в близкие к Пирею Афины, пошел в американское посольство и попросил политического убежища. Вернуть его на судно не удалось. С приходом в Одессу капитан был списан, исключен из партии и уволен из пароходства. Такие были в то время порядки.
Не повезло и другому капитану «Победы». Фамилия его была Пахолок.
После средиземноморских рейсов «Победа» пошла в Нью-Йорк, чтобы забрать делегацию советских дипломатов, принимавших участие в работе очередной сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций. Взяла она на борт и других пассажиров. Возвращаясь из Нью-Йорка, «Победа» зашла в Марсель за очередной партией армянских репатриантов, доставила их в Батуми, снялась на Одессу и... пропала.
Случилось это в сентябре 1948 года.
На поиск пропавшего лайнера вылетели самолеты, искать «Победу» вышли из Севастополя военные корабли. Нашли ее по клубам черного дыма недалеко от Феодосии. «Победа» горела.
Пресса не сообщила тогда об этой катастрофе. В сталинские времена газеты и радио рассказывали только о трудовых подвигах советского народа. Но я хорошо помню, какие слухи ходили по Одессе в связи с пожаром на «Победе». Говорили о сгоревшем на лайнере китайском маршале, о выбросившихся за борт и утонувших американских журналистах, о крупном советском дипломате, который погиб на «Победе» вместе с женой и ребенком. Когда начался пожар, жена дипломата была с ребенком в каюте, а сам дипломат сидел в баре. Выбежать в охваченный пламенем коридор женщина не успела. Пытаясь спасти дочку, она в панике вытолкнула ее в иллюминатор. Упав в воду, девочка с криком «Мамочка!» начала тонуть. Пытаясь вылезти вслед за девочкой, женщина застряла в иллюминаторе и так сгорела...
На «Победе» погибло много пассажиров, погибли и члены экипажа. На Втором христианском кладбище в Одессе им поставлен скромный памятник.
Помню, как в пароходстве в связи с пожаром на «Победе» говорили о подвиге классной номерной Татьяны Васильевны Коркиной. Она несколько раз бросалась в задымленные помещения и успела вывести на шлюпочную палубу несколько женщин и детей, но когда побежала в очередной раз в коридор, откуда доносился плач ребенка, задохнулась в дыму и погибла...
Пожар начался в музыкальном салоне во время демонстрации фильма. Киноаппарат стоял прямо в салоне, и пленка, выходя из работающего киноаппарата, скручивалась у ног киномеханика. В тот роковой вечер, когда «Победа» шла из Батуми в Одессу, киномеханик Валентин Скрипников начал демонстрацию фильма и при этом курил (я потом плавал с его отцом Иваном Григорьевичем Скрипниковым, поэтому знаю такие подробности). Обычно окурки Валентин гасил в пепельнице, а тут пепельницы под рукой не оказалось. Перезаряжая киноаппарат, Валентин бросил окурок на лежавший у его ног клубок пленки. Пленка вспыхнула. На Валентине загорелась рубаха. Пытаясь сбить пламя, он начал кататься по ковру, которым был устлан салон. Кто-то из пассажиров схватил висевший в музыкальном салоне огнетушитель, но он не сработал. А пламя уже охватило облицованный деревянными панелями салон.
С криком «Горим!» пассажиры начали выбегать в коридор. Примчавшиеся на этот крик матросы во главе с помощником капитана по пожарной части раскатали шланги. Был включен пожарный насос, но он не создал нужного напора воды, а пламя уже перекинулось на другие помещения судна...
Тушили «Победу» военные корабли.
Валентин погиб. Отцу передали потом его обгоревшие ручные часы.
Капитана судили и дали ему 25 лет. Такой же срок получил и помощник по пожарной части. Сняли с работы и многих ответственных работников пароходства.
Ремонтировали «Победу» в Германии. После ремонта она долго работала на каботажной линии Одесса - Батуми и лишь в 1956 году снова вышла в заграничный рейс - повезла вокруг Европы советских туристов.
Но вернемся в 1946 год. Старшим механиком на «Победе» был тогда Александр Петрович Богатырев. Потом он долгие годы работал в пароходстве механиком-наставником. Когда я первый раз вышел в рейс стармехом, Александр Петрович пошел со мной в море и передавал мне свой богатый опыт. От него я и узнал подробности «армянских» рейсов «Победы». Среди репатриантов было много интересных людей, и Александр Петрович, будучи человеком общительным, за время перехода до Батуми успевал с некоторыми из них разговориться.
В одном из рейсов Богатырев познакомился с репатриантом, который попросил стармеха показать ему машинное отделение теплохода. Александр Петрович повел пассажира вниз, показал пульт управления главными двигателями, судовую электростанцию, котельное отделение, а потом пригласил в каюту на чашечку кофе. Гость спросил Александра Петровича, где он был во время войны, и узнал, что Богатырев плавал на Черном море, вывозил из Одессы женщин, стариков и детей, ходил в смертельно опасные рейсы в осажденный фашистами Севастополь, пережил в море не один воздушный налет и атаки подводных лодок.
Потом пассажир рассказал о себе. Звали его Артур Манукян. На «Победу» он погрузился в Марселе, приехав туда из Парижа, где работал врачом в психиатрической клинике. В пятнадцать лет Артуру с родителями пришлось бежать из Турции, спасаясь от погромов. Жили они в Искандеруне. Отец его был известным в городе врачом, на свои деньги построил приют для детей-сирот, но это не спасло их семью от обезумевших турецких фанатиков. В ночь с 24 на 25 апреля 1915 года, когда в Турции началась армянская резня, дом семьи Манукян подожгли. Артуру, отцу и матери чудом удалось выбежать из горящего дома. Полуодетыми они прибежали в порт, где стояло французское судно. За несколько дней до погрома капитан этого судна обратился к отцу Артура за помощью. У капитана заболела жена, а врача на судне не было. Отец помог женщине. И когда французский капитан увидел в ту страшную ночь у трапа своего судна врача с женой и сыном, он взял их на борт.
Так они оказались во Франции. В 26 лет Артур Манукян окончил медицинский факультет Сорбонны и был принят на работу в психиатрическую больницу. Все складывалось хорошо. Но началась вторая мировая война, и в Париж пришли немцы. Голод, облавы, аресты, гонения на евреев - вот что принес во Францию немецкий фашизм.
Друг Артура, еврей, попал в облаву. Он сидел в подвале полицейского участка и ждал отправки в концлагерь. На счастье, комиссар полиции оказался сговорчивым человеком, и Артуру удалось выкупить друга. Помог и главный врач больницы, в которой работал Манукян. Вызволенного из участка под видом душевнобольного поместили в палату. Так дождались они лета 1944 года, когда американские войска освободили от немцев Париж...
В другом рейсе Александр Петрович познакомился с художником Григорьяном. Это был старый человек с белой библейской бородой. После бегства из Турции он жил в Греции, на «Победу» погрузился в Пирее. Александру Петровичу он сказал, что согласился отправиться на историческую родину лишь потому, что хочет познакомиться с выдающимся армянским художником Сарьяном, с которым состоит в переписке. Несмотря на преклонный возраст, Григорьян каждый день выносил из каюты мольберт и складной стульчик, усаживался на шлюпочной палубе и быстрыми точными мазками писал на холсте обрывистые берега островов Эгейского моря, застывшие над ними яркие, словно покрытые эмалью облака и белевшие на фоне островов паруса рыбачьих лодок. Художник работал сосредоточенно, упорно, не замечая собиравшихся вокруг него пассажиров. Александру Петровичу он подарил один такой пейзаж и рассказал, что в молодости учился в Петербурге, в Академии художеств, где видел великого русского живописца Илью Репина, потом некоторое время жил в Париже, где посещал ставшее впоследствии знаменитым кафе «Ротонда» и познакомился с Модильяни, Леже, Сутиным...
У Александра Петровича в тех рейсах было еще много интересных знакомств, из-за которых его по доносу помполита несколько раз вызывали в «Белый дом». Так моряки называли расположенный тогда на Приморском бульваре за памятником Дюку водный отдел КГБ.
И еще рассказал Александр Петрович, как однажды в Батуми, уже глубокой осенью, в холодную дождливую погоду, когда репатрианты сходили по трапу на берег, одна молодая армянка поскользнулась и, не успев ухватиться за поручень, грохнулась в воду. Стоявший на причале боцман, старый моряк, плававший с Александром Петровичем во время войны, не задумываясь, прыгнул за девушкой и помог выбраться на причал. Родители девушки стали благодарить боцмана, но он, отряхиваясь от воды, сказал:
- Лучше побыстрей переоденьте ее, а то простудится!
...Давно нет Черноморского пароходства, нет и судов с гордой припиской на корме - «Одесса». Но память о них и о людях, работавших на этих судах, должна жить.
2009 г.
