Рядовой моря
Собрание, на котором моториста Бондарчука выбрали председателем судового профсоюзного комитета, все давно забыли. Только сам Николай нет-нет да и вспомнит:
- Не отругал бы я старый комитет, спал бы спокойно. А так... Жизнь в океанском плавании однообразна. Отстоит человек вахту, отдохнет и - под кормовой тент. Здесь все свободные от вахт моряки. «Забивают козла», читают, спорят. Незаметно и время сна подойдет. А там - снова на вахту.
Так мы и жили до прихода на танкер Николая Бондарчука.
Появился он на трапе с большим чемоданом. Обстоятельный, подумали, человек, хозяйственный. Попадаются иногда такие - все из дома с собой тащат: утюг, электрический чайник, даже плечики для рубах. Хотя всего этого добра на каждом судне вдоволь. Но у нового моториста в чемодане оказались книги. И все - о море!
По вечерам под тентом он читал вслух. «Козлятники» возмущались:
- Что ты тут избу-читальню устроил? Мы этого Станюковича еще в пионерах проходили!
- Вот именно, «проходили». Вы только послушайте!
И выбрав наиболее живописный кусок, он так выразительно читал, что самые ярые скептики, отодвинув костяшки домино, открывали рты. Захлопнув книгу, Николай говорил:
- Работать на море - еще не все. Надо знать его душу.
- Так чего ж ты? Читай дальше.
- Некогда. На вахту пора.
Как-то Николай сказал:
- Серо живем, ребята. Козел да козел. Ведь в море мы полжизни проводим. Неужели нельзя жить поинтересней?
Под тентом засмеялись:
- А вот попробуй сделать жизнь интересной. Может, у тебя получится.
- А что? Попробую!
С приходом в Одессу пошел Николай в бассейновый комитет профсоюза. С кем он там говорил, не допытывались, только привез он для экипажа настольный теннис, новый киноаппарат, футбольные и волейбольные мячи, пополнил библиотеку.
- А мячи зачем? Где на танкере в футбол гонять?
- За границей. По два-три дня стоим в портах? Стоим. А футбольных и волейбольных площадок у них, слава богу, хватает.
- Как тебе удалось все это выбить? - спросил я.
- Плохо мы свои права знаем, только взносы в профсоюз платим. На судоремонтном заводе, где я раньше работал, профком для рабочих из камней масло выжимал! Вы посмотрите, как зарубежные профсоюзы работают. Помните, когда в Роттердаме наш боцман забыл под сходню сетку натянуть, представитель профсоюза докеров запретил рабочим на борт подниматься? А почему? Техника безопасности нарушена. А какие у них в том же порту спортивные площадки, бассейн! Есть у рабочего человека время - гоняй в футбол, плавай. Скажу больше - и у нас на все это средства отпускаются. Только наши «боссы» настолько обюрократились и обленились, что не умеют или не хотят профсоюзные деньги с толком использовать. А мы не умеем требовать. Да и некогда нам. Все в море да в море. А я вот потребовал - дали!
Вскоре Бондарчук организовал судовой клуб. В столовой команды вместе с дневальной развесил на иллюминаторах веселые занавески, сам отпечатал на машинке тексты популярных песен и разложил на столах, пусть учат! Нашлись желающие участвовать в художественной самодеятельности - гитарист, баянист. А ударные инструменты - барабан, тарелки - сделал вместе с токарем. Взял две баночки из-под канадского пива, насыпал в них сухой горох, запаял - вышли маракасы. И такой звук при встряхивании получился, любой джазист позавидовал бы нашим музыкантам!
Клуб стал любимым местом сбора экипажа. Каждая суббота -праздник. Музыка, песни, танцы. Нашлись и любители читать стихи. А электромеханик Леван Заурович Гогуа фокусником оказался. Настоящий Кио!
- Вы что, в цирке работали? - спросил его в шутку капитан.
- Зачем в цирке? Во Дворце пионеров еще научился. Показывать только негде было. Спасибо Бондарчуку.
После организации клуба мы поняли, что лучшего, чем Николай, председателя судового комитета нам не сыскать.
Было это в Марселе. Погода хорошая, солнце. Вся палубная команда судно подкрашивает. Кто надстройку, кто борт с причала. Решил боцман и мачты освежить. Но на высоту обычно опытных матросов посылают, а тут он молодого на мачту загнал. Добрался парень до салинга, глянул вниз - и замер. А боцман с палубы ему кулаком грозит.
Подошел Бондарчук. Потный, грязный: форсунки на главном двигателе менял. На палубу передохнуть поднялся. Посмотрел на мачту и говорит боцману:
- Петр Степанович, неужели никого постарше для этой работы не нашлось? Ведь он же дальше лезть боится. Как бы не сорвался.
- Ничего! Он за инструктаж по технике безопасности расписался. Пусть привыкает. Меня еще не так учили...
- И все-таки снимите парня с мачты.
- А какое тебе до него дело? - разозлился не на шутку боцман.
- Профсоюзу до всего есть дело!
- Выбрали на свою голову, - проворчал боцман, но все же крикнул: - Эй, Антипин, слазь!
Ночью позвонили с мостика в машинное отделение: «Закрепите все, входим в полосу сильного шторма». Николай только заступил на вахту. Осмотрел механизмы, проверил показания приборов. И тут почувствовал, как судно начало валить с борта на борт.
Подбежал вахтенный механик Линев - нервный, вечно озабоченный человек:
- Чего стоишь? Тельфер закрепить надо. Чувствуешь, как дает!
Николай поднялся на верхние решетки и увидел бледного испуганного молодого моториста Осадчука. Смазывая коромысла выхлопных клапанов, Осадчук прислушивался к тяжелым ударам волн.
- Не бойся, от качки еще никто не умирал, - успокоил его Николай. - А шторм нормальный. Как говорят старые моряки, рабочий. То есть во время такой качки работать еще можно. Помоги тельфер принайтовить. Видишь, гак разгулялся!
Стали ловить и крепить к поручням тяжелый гак, а в это время моторист Гадзиев, проверяя в туннеле гребного вала работу подшипников, поскользнулся и вывихнул ногу.
- Растяпа! - набросился на него Линев. - Теперь отписывайся из-за тебя. На ровном месте упасть, надо же!
- Он в шторм получил травму, - заступился за товарища Николай. - И что за манера у вас кричать? Врача вызвать надо, а не ругать пострадавшего.
Механик вскипел:
- Здесь не заседание профкома! А за подчиненных отвечаю я, а не ты!
Николай только рукой махнул и подтолкнул хромающего Гад-
зиева к трапу:
- Иди к доктору.
А с Линевым разговор был продолжен на ближайшем собрании.
- Некоторые наши командиры не умеют, к сожалению, с людьми разговаривать, - волнуясь, сказал Бондарчук. - Вместо того чтобы спокойно объяснить человеку, что от него требуется, кричат. Возникает нервозность в работе, а отсюда и травмы.
Досталось Линеву от всех. Мотористы давно были недовольны его отношением к ним, и тут - как плотину прорвало! Решили: «Если до конца рейса механик А. Б. Линев не изменит своего отношения к подчиненным, профсоюзный комитет будет ходатайствовать перед капитаном о списании его с судна».
Поздно вечером Линев зашел к Бондарчуку.
- Ну и проучил ты меня... А вообще, спасибо.
И крепко пожал Николаю руку. С тех пор они стали друзьями.
...Скоро порт. Буэнос-Айрес. Почти месяц идем мы к нему с Черного моря, и каждую субботу в судовом клубе звучат танго. А еще идет разговор о Лолите Торрес. Николай обещает пригласить ее на судно.
- Как? - спрашивают его.
- Мое дело, - загадочно отвечает он.
- И зачем ее приглашать? - с подначкой заявляет боцман. - Разве в столице Аргентины других достопримечательностей нет?
- Как же, есть! Магазины, лавки. Люрекс по дешевке, - в тон ему отвечает Бондарчук, хорошо зная приверженность боцмана к беготне по дешевым магазинчикам.
Поняв намек, боцман свирепеет:
- Не приедет она к нам. Делать ей нечего!
- Была же она на гастролях в нашей стране. Даже в Одессе пела. А мы хоть и маленькая территория, но тот же Союз!
Река Ла-Плата. Мутная, извилистая. Густой лес с пряным незнакомым запахом. А там, за лесом, за поворотом реки - Буэнос-Айрес...
Сразу после прихода капитан и председатель судового комитета поехали в наше посольство. Капитан по служебным делам, а Николай со своим прицелом: с просьбой помочь организовать экскурсию по городу и устроить экипажу встречу с Лолитой Торрес.
И приехала артистка на танкер! Легко взбежала по трапу и... вздрогнула от аплодисментов. Мы рукоплескали ей за то, что своим правдивым веселым искусством она покорила наши сердца. За то, что пришла к нам, оставив свои дела. Прямо на палубе спела Лолита несколько песен, потом осмотрела судно и сфотографировалась с нами на память. Этот снимок Бондарчук повесил в судовом клубе, сделав под ним многозначительную надпись: «В назидание тем, кто не верил!».
Выгрузка в Буэнос-Айресе подходила к концу, когда капитан получил из пароходства радиограмму: «Подготовить танки для приема растительного масла на порты Западной Европы». Капитан решил посоветоваться с председателем судового комитета.
- Николай Михайлович, я говорил с агентом. Рабочих для очистки танков пока нет. Если их ждать, судно обречено на простой, а фрахт срочный. Он принесет пароходству значительную сумму валюты. Нужно поговорить с людьми.
- Зачищать танки самим?
- Да.
- Хорошо. Соберем экипаж, поговорим.
Долго уговаривать моряков не пришлось. Каждый понимал серьезность обстановки. Согласились все, только уточнили детали.
- Платить как будут? - спросил матрос Новиков. - Мы же будем работать в танках после вахт.
- Платить как за сверхурочную работу. В двойном размере.
- Годится.
- Работа вредная, молоко должны давать, - напомнил электрик Дворкин.
- Обязательно, - поддержал его Бондарчук. - Об этом позаботится старпом. Есть у нас молоко? - повернулся Николай к старшему помощнику.
- Есть. Только сгущенное.
- Сойдет, - засмеялись собравшиеся.
Тут же составили несколько бригад и полезли в танки.
Работали несколько дней, днем и ночью. Лишь только начался на реке прилив, и можно было сняться с якоря, пошли в порт Розарио принимать масло.
Когда закончили погрузку, и на баке якоря были уложены уже «по-походному», Николай пошел к артельщику получать для ребят молоко. Полагалось на всех двадцать банок, а в кладовой оказалось только пятнадцать.
-А я думал, его много, - огорчился старпом. - Просчитался... Ну, не беда. Разделят эти пятнадцать на всех.
Николай побледнел.
- Что же я людям скажу? Выходит, мы их обманули?
- Не крохоборы, поймут!
- Вот, вот! На этом у нас вся экономика строилась. «Советский рабочий - самый сознательный в мире!» А о здоровье людей подумали? Ведь можно было в Буэнос-Айресе молока докупить и не краснеть теперь перед людьми.
- Ну, Михалыч, ты прямо как народный депутат выступаешь! - попытался отшутиться старпом.
- Депутат - не депутат, а придется мне идти к капитану.
И пошел. Кончилась эта история тем, что дали срочную радиограмму шипчандлеру в Буэнос-Айрес, и на выходе из Ла-Платы догнал нас катер и привез молоко!
Вот такой наш председатель судкома. Рядовой моря Николай Михайлович Бондарчук.
1990 г.
